– То есть таким образом ты защищаешь меня? От Барраса? Собираясь положить меня на алтарь, одурманить себя и меня белым корнем… ты убеждаешь себя, что это ради благой цели?
– Ради твоей жизни – да, – негромко произнёс Тайбери, глядя мне в глаза. – Ради того, чтобы использовать эту дрянь один-единственный раз, убить Барраса и забыть о ней навсегда, – да. И ты знаешь, что я прав.
Я знаю, что он прав? Я? Знаю?
Я разомкнула губы – и вдруг поняла, что для обычной шейры Тайбери действительно был бы прав. Если бы я не была Деанарой, я сама умоляла бы его меня защитить. Ведь, завершив контракт, я стала бы никем.
И стала бы я тогда завершать контракт? Или осталась бы шейрой Тайбери, необыкновенной и почти любимой?
Я тряхнула головой. Это «если бы». А теоретических «если бы» в жизни не существует. Есть лишь реальность.
И в этой реальности мой повелитель нуждается в небольшой встряске.
Я призвала огонёк на ладонь. Взмахнула рукой, и лампа на столе загорелась вновь.
В следующую секунду я решительно выдернула тетрадь из рук Тайбери. И, не дав ему опомниться, раскрыла её и размашисто написала на первой же странице, перечёркивая сложную схему:
«Дурак ты, повелитель.
Твоя шейра».
– Держи, повелитель. – Я вручила ему тетрадь. – Это тебе на память. Если захочешь использовать секреты дурманной магии – не забудь перечитать.
Тайбери поднял брови.
– Какое… красноречивое напоминание, – холодно произнёс он.
Да-да, я помню, розги у тебя всегда под рукой. Но сейчас мне плевать.
– А теперь я готова к твоей вечеринке, мой защищающий меня повелитель, – не менее холодно произнесла я. – Как ты хочешь, чтобы я себя вела? Мне стоять у стенки, разносить напитки, вытирать гостям ноги? Могу и на кухне остаться, подсыпая соль в закуски. Готова сделать всё, чтобы ты был счастлив.
Несколько секунд Тайбери смотрел на меня. А потом усмехнулся, небрежно захлопнул и отодвинул в сторону тетрадь, и напряжение исчезло.
– Ты просто будешь одной из гостей, – произнёс он. – Ни к кому не подходи и ни с кем не заговаривай сама, разумеется. Если к тебе подойдут, говори вежливо, но не пресмыкайся. Если попробуют оскорбить…
– Я никого не буду оскорблять в ответ, повелитель, – поклонилась я. – Я отвечу очень вежливо. Разумеется.
Тайбери поморщился. Знал он эту мою вежливость. Прекрасно знал.
– Я так понимаю, хозяйкой вечера будет твоя невеста? – невинно вставила я.
– Это мой дом, – отрезал Тайбери. – Пока ещё только мой.
Да, но день свадьбы может настать совсем скоро. Груши в ванной окажутся во власти новой хозяйки, и, если Виолетта захочет, она сможет и оборвать вьюнок на чердаке, и выкопать мою акацию.
…Хотя чердак был заперт до сих пор. Я вернулась туда ещё раз, сама не очень понимая для чего, и вновь наткнулась на закрытую дверь.
Нет. Туда Тайбери Виолетту не пустит.
Но в остальной части дома Виолетта развернётся вовсю. Да, поначалу воля Тайбери будет её удерживать, но потом Виолетта разгуляется. Это уже не остановить. И даже если я буду жить в отдельном особняке… всё изменится.
– Виолетта сбежала из твоего дома, когда тебе стало плохо, повелитель, – негромко сказала я. – И после этого ты ещё планируешь объявить помолвку с ней?
Что-то мелькнуло в глазах Тайбери.
– Пока лорд Алькассаро ничего от меня не потребовал. Он умён, он даёт мне возможность сделать это самому. А может быть, просто понимает, что ему нечем на меня давить, раз я разобрался с Баррасом сам, без его помощи.
– А может быть, не хочет такого зятя, который всё колеблется и колеблется, – съязвила я.
– И у меня есть все причины, – ровно сказал Тайбери. – Отец Виолетты это прекрасно понимает. Будь девушка вроде неё его невестой, он и сам начал бы колебаться. Он видит её поведение с шейрами, а Файен не устаёт обвинять сестру в том, что случилось с его собственной шейрой. Слова Рионери о том, что дом Алькассаро начал угасать именно из-за плохого обращения с шейрами дома, никуда не пропали.
– А раньше ты этого не знал, повелитель?
– Догадывался, – кивнул Тайбери. Голос его сделался тише. – Но тогда у меня ещё не было шейры. И я смотрел на всё несколько иначе.
Как и я. Но я ничего не сказала.
Тайбери окинул меня задумчивым взглядом.
– Всё начало меняться после того, как появилась ты. Одна-единственная маленькая шейра внесла такой переполох, надо же. Интересно, что начнётся, когда ты перестанешь ею быть?
Я мысленно вздохнула. Ох, начнётся, повелитель! Ты даже не представляешь, как начнётся. И начнётся, между прочим, с тебя.
– Я пойду, – коротко сказала я. – Встретимся внизу, повелитель.
– Будешь стоять за моим плечом, – кивнул Тайбери. По его губам скользнула улыбка. – Жаль, с шейрами не танцуют публично. Но ночью мы это наверстаем.
Мечтай, повелитель. После твоих танцев с Виолеттой я явно буду не в том настроении.
Увы, Тайбери мог изменить моё настроение в лучшую сторону одним щелчком пальцев и парой миндальных пирожных. И этот несносный хозяин и господин прекрасно об этом знал.
Но были вещи поважнее пирожных. Я указала на тетрадь.
– Ты собираешься её использовать? – прямо спросила я. – Не лги, повелитель.
Вместо ответа Тайбери кивнул на лист со своими заметками.
– Я уже её использую. Только не так, как ты думаешь.
– Хм-м?
Усмешка.
– Посмотри.
Я вгляделась в лист. Больше похоже на список покупок. Размер алтаря, слива для крови, количество белого корня… бр-р…
– Что это за дрянь и зачем она тебе?
– «Зачем она тебе, повелитель», – холодно повторил Тайбери. – Затем, что иногда доказательством являются более простые вещи. В зале Академии я победил Барраса, прибегнув к старому закону. Сейчас же…
Он вновь указал на лист.
– Ингредиенты и аксессуары для дурманной магии не взялись из ниоткуда. Баррас делал заказы и продолжает их делать. Строгие, выверенные объёмы, особенная обработка белого корня… это след, Дана. – Его глаза хищно сверкнули. – И я пойду по этому следу. А ты, – он кивнул на выход, – не будешь мне мешать. Я не хочу, чтобы ты была рядом с этой дрянью.
Я закусила губу. Я уже побывала рядом с этой дрянью, я видела доказательства, я касалась белого корня, я выломала стекло и вошла в лабораторию! Как только я вновь стану Деанарой, Баррас уже не отмоется!
Вот только как рассказать это Тайбери? Никак. Одно лишнее слово – и всё.
Всё, что я могла, – написать пару ехидных фраз в тетради и надеяться, что Тайбери их не забудет.
