Я бодро забралась по лестнице на деревянный помост, мысленно прикидывая, за сколько я пройду первый верёвочный лабиринт. Ничего сложного, правда? Держись себе за верёвки, перепрыгивай с одной деревянной дощечки на другую, раскачивайся, переползай…
Увы, я не учла дождь, который зарядил сильнее. Скользкая опора норовила уйти из-под ног, мокрые верёвки впивались в кожу и то и дело выскакивали из хватки, и я не падала только чудом. Я стиснула челюсти. Если так пойдёт дальше, я не пройду весь лабиринт и до утра!
– Впрочем, могло быть и хуже, – пробормотала я сквозь зубы.
– Не сомневайся.
Я вздрогнула, и тут моя нога соскользнула окончательно. Вторая ступня последовала за ней. Уже падая, я из последних сил попыталась вцепиться в верёвки, но пальцы лишь бессильно скользнули по ним, и, перевернувшись, я рухнула в мокрую траву.
Прямо под ноги совершенно сухому Тайбери.
Я с бессильной злостью уставилась на него. Вот ведь жулик! Раскачал себе резерв и теперь защищает себя сухим воздухом от любого дождя!
– Что ты здесь делаешь? – мрачно спросила я.
Никаких попыток помочь мне подняться Тайбери не делал. Впрочем, и правильно, иначе тут же очутился бы в соседней луже.
– Могу помочь с физическими испытаниями, – произнёс Тайбери невозмутимо. – Иначе ты завалишь практику в конце семестра.
– Обойдусь без твоей помощи, – огрызнулась я.
Тайбери пожал плечами.
– Отлично.
Развернулся и пошёл прочь. Я остолбенело глядела ему вслед. Это он что, пришёл, дождался, чтобы я позорно грохнулась, формально предложил помощь и ушёл?
Я гибко вскочила, не обращая внимания на грязные ладони. И в три прыжка догнала Тайбери, появившись перед ним ночной и грязной шейрой мщения. Ну… бывшей шейрой.
– С чего бы это ты решил мне помочь? – вызывающе спросила я.
– С того, что закон, который предлагают наши великие дома, потребует долгих споров и будет обсуждаться не год и не два, и в этом обсуждении моему дому ценен каждый союзник. – Тайбери смотрел на меня отстранённо и сухо. – А твоё положение в Академии пока весьма шатко. К тому же дому Тайбери будет невыгодно, если у дома Кассадьеро появится новый наследник.
Я скрестила руки на груди.
– Справлюсь.
– Это я уже слышал. – Тайбери смерил взглядом мой вырез, и я подавила желание запахнуться, благо всё равно было не во что. – И тем не менее ты побежала за мной.
– Чтобы сказать тебе, что в твоей помощи нет необходимости!
– И это я тоже уже слышал.
Мы стояли друг напротив друга, меряясь взглядами. Дождь продолжал лить, но я едва обращала на него внимание.
– Значит, вот чего хочет дом Тайбери, – ядовито произнесла я. – Протекторат над заклятым врагом! Все увидят, что ты учишь непутёвую наследницу простейшей физической подготовке, направляешь её шаги на собрании великих домов, и мало-помалу перестанут воспринимать меня всерьёз. Как удачно для твоего дома, не так ли?
– Если бы всё было именно так, – с равнодушной ленцой бросил Тайбери, – достаточно было бы почаще напоминать всем о твоём контракте шейры. Уж такой «протекторат» не оспорить никому, тебе не кажется, Кассадьеро?
Я фыркнула.
– Напоминать всем о чём именно, Тайбери? Что твоя бывшая шейра видеть тебя не желает и никогда не вернётся в твою постель? Здорово это характеризует тебя как мужчину, не так ли?
Ох. Вот тут я переборщила, и здорово переборщила. Глаза Тайбери мгновенно сузились, и я невольно шагнула назад.
– Характеризует как мужчину, значит? – повторил Тайбери опасным тоном. – Что именно? То, что прямо сейчас ты совершенно не хочешь меня поцеловать? И в эту самую секунду, – он вновь обвёл взглядом мой вырез и вернулся к моему разгорячённому лицу, – я не вижу и следа влечения?
– Ты себе льстишь, – сквозь зубы произнесла я.
Тайбери поднял бровь.
– А как же «Ты себе льстишь, повелитель»?
Я метнула в него яростный взгляд.
– Вот уж чего ты точно от меня не дождёшься, – произнесла я ледяным тоном, делая ещё шаг назад. – Прошлое осталось в прошлом, а ты совершенно мне безразличен.
– Разумеется. – Тайбери криво усмехнулся. – Ведь ты добилась того, чего хотела, не так ли, Кассадьеро?
– Добилась! И ты у меня этого не отберёшь!
В запале я не сразу поняла, что отступаю к верёвочному лабиринту. А Тайбери, небрежно захватывая плацдарм, идёт прямо на меня.
– «Верь мне, повелитель»? – опасным тоном произнёс он. – Такие отчаянные строки, такая просьба о помощи! Я разрываю контракт – просто так, в никуда, не видя свою шейру, понятия не имея, что случится со мной! Когда метресса вручила мне записку, я фактически бросился в омут. До сих пор не знаю, чем я рисковал тогда. И что я вижу?
Кривая усмешка. Тайбери сделал ещё шаг вперёд, и я фактически упёрлась спиной в деревянные заросли.
– Ничего. Вообще ничего. Ледяную статую, которая на меня даже не посмотрела. Я узнал правду о тебе от Барраса! От Барраса! – Тайбери повысил голос. – Интересно, если бы твой дядя промолчал, я бы когда-нибудь услышал, кем была моя шейра?
– Нет, – вырвалось у меня против воли. – Скорее всего.
– Я так и думал.
Мы молчали, тяжело дыша. Дождь барабанил по доскам, стекал с верёвок, проникал сквозь одежду. Моя блузка окончательно облепила тело, но мне было плевать.
– Файен рассказал бы тебе правду обо мне, – с горечью сказала я. – Именно он передал мою записку Хелен.
– То есть Файен знал, – зловеще проронил Тайбери. – Хелен знала. Про то, что знал мой дед, я слышал. Похоже, знали вообще все, кроме меня. Кто ещё?
– Юлиус, само собой. – Я усмехнулась, глядя ему в глаза. А ты чего ждал, мой наивный повелитель? – Баррас. Виолетта.
Глаза Тайбери расширилась.
– Виолетта?
– Да, Виолетта! – теперь я почти кричала. – Твоя драгоценная невеста, которая изводила меня весь год, а сегодня с подружками устроила мне засаду в туалетной! И сожгла бы мне лицо до шрамов, если бы я заранее не предупредила ректора!
– Надо же! Неужели великая Деанара Кассадьеро вот так вот взяла и наябедничала?
– У тебя научилась!
Мы орали друг на друга под ливнем, и я с горечью ощущала: это всё. Теперь действительно всё.
– С какой стати мне вообще было к тебе подходить и что-то там рассказывать? – бросила я. – Очевидно было, что ты считаешь меня предательницей! Твой дед с самого начала подливал яду в твои уши, а уж когда он получил возможность сказать тебе правду, наверняка не упустил своего!
– Оставь моего деда в покое!
