— Студиозусы!
Перед нами неожиданно возник молодой маг — замдекана по воспитательной работе, которого за глаза называли не иначе как Злобным Сусликом. Его подлинное имя не вспомнил бы, мне кажется, и сам декан. Однажды кто-то из студентов на выпускном вечере — напоследок, так сказать — обласкал этим прозвищем наставника, и с тех пор оно прилипло намертво. Суслика не любили, как не любят кликуш, и в своей непопулярности замдекана далеко обогнал начальника. Он редко появлялся с хорошими вестями, а вот гадкие сообщал с завидной регулярностью.
Мы замерли и старательно изобразили энтузиазм, который должен, по идее, появляться на хмурых физиономиях при встрече студентов с представителями деканата.
— Кто из вас минувшей ночью проводил ритуал экзорцизма на кладбище в селе Коровки? — грозно вопросил Суслик.
— Что?! — слаженно удивились мы.
— Да у нашей группы ночью вообще был практикум по разупокоению! — едва не задохнулся я от праведного возмущения. — Какой экзорцизм?! Мы даже не выспались толком!
— А что там с кладбищем? — проявил любопытство Анджей.
— Несколько безответственных учащихся нашего факультета пытались изгнать призрак Черной Тещи, который появлялся на кладбище каждую ночь. Их авантюра не увенчалась успехом: вместо того чтобы упокоиться, Черная Теща получила свободу передвижений и теперь терроризирует три сельские семьи!
— То есть доводит до сердечного приступа зятьев? — пытаясь сдержать улыбку, спросил я.
— Именно! — всплеснул руками маг, не разделяя моего веселья. — Так, значит, никто из вашей группы не мог принять участие в этом безобразии?
— Совершенно никто! — заверили мы и едва ли не вприпрыжку направились в лекционную.
Суслик, причитая себе под нос, побежал дальше.
— Интересно, кто это пытался так подзаработать? — задал Анджей риторический вопрос.
— Да, накрылся гонорарчик-то, — осклабился Рем. — Небось «безутешные» зятья попросили кого-то из наших окончательно спровадить тещу на тот свет, а тут такая незадача.
Кем бы ни был совершивший ошибку неудачник, все равно его жаль. Студиозусам-некромантам редко подворачивается возможность заработать, а уж так бездарно упустить подвернувшиеся деньги — действительно надо быть неудачником.
— А я не понимаю, как можно было напортачить с простеньким ритуалом экзорцизма, — язвительно фыркнул я.
— Да уж, с таким даже Релька управится зараз, — согласился со мной Анджей. — Может, призрак сильный оказался. Если Черная Теща была третьего уровня…
— …то она бы спокойно шастала по селу и его окрестностям, — перебил я однокашника. — А Суслик сказал, что до проведения обряда привидение не могло выходить с территории кладбища.
— Может, там просто сильные охранные чары наложены, — предположил Рем.
— Не-а, — покачал головой Анджей. — Я в Коровках был. Кладбище как кладбище, магией даже не пахнет.
Оказавшись в лекционной, мы с умным видом уселись за парту и замолчали. Привлекать внимание мэтрэссы Гэнн было чревато проверкой конспектов, а Анджей их принципиально не писал, обычно используя мои или Ремовы.
Аудитория замерла в ожидании лектора и, по-моему, даже дышала через раз. Правда, из дальнего угла доносился тихий храп. Наверняка кто-то из третьей группы. У них ночью были практические занятия по темным ритуалам, а такого даже врагу не пожелаешь, ребят, скорее всего, мучили до самого рассвета. Надеюсь, у мэтрэссы Гэнн хватит совести не будить бедолаг.
Лекция по этике, как всегда, была нудной и тянулась невыносимо долго. В конце концов, рука уже автоматически водила пером по бумаге, поскольку голова отказывалась принимать в процессе хоть какое-то участие. Примеру третьей группы последовала первая и часть нашей, четвертой, ребята из второй отдувались за весь курс, всеми силами изображая интерес и жажду знаний. И пускай — этих счастливчиков минувшей ночью не трогали. Преподавательница, хвала Тьме, была так увлечена собственным рассказом, что в упор не видела вповалку спящих студиозусов. Оказывается. иногда даже некромантам везет, хотя обычно именно нашему факультету достается великая честь лицезреть ту часть тела, на которой Судьба сидит.
— Итак, студиозусы, есть ли у вас вопросы? — привычно поинтересовалась мэтрэсса Гэнн. Ответом ей было недовольное бурчание учащихся, спешно засовывающих в сумки конспекты, перья и чернильницы.
Вопросов мы не задавали никогда, не желая давать преподавателям возможность пуститься в пространные объяснения в счет нашего свободного времени. С нас хватает и того, что из-за учебных мероприятий мы спим по три часа в сутки и не можем смотреть на пищу без рвотных позывов.
— О чем она сегодня говорила? — сдерживая зевок, спросил Рем.
— О принципе меньшего зла, — отмахнулся Анджей.
— И что? — не уяснил смысла фразы однокашник.
— В общем, это тот самый принцип, из-за которого нас еще не везде сажают на кол и забивают камнями.
— А… Ну тогда ясно, — кивнул Рем. Он явно ничего не понял, но нарываться на дальнейшее обсуждение материала не стал. Вот еще. Этику сдавать только через месяц, так на кой ляд мозги засорять?
— Может, позавтракаем в кои-то веки? — предложил Анджей. — У нас вроде бы следующей парой лекция по всеобщей истории магии и колдовства.
— Не выйдет, — ответил я. — Мэтр Кассиан уехал в командировку, и вместо истории у нас дополнительная лекция по ритуальному мучительству.
— …! — одновременно выдохнули оба моих друга. — А раньше предупредить нельзя было? Мы бы тогда не стали ужинать.
— Да ладно, может, уже все успело перевариться, — неуверенно предположил я.
— Ничего, скоро узнаем, — обреченно произнес Рем.
Вышеозначенный предмет даже как чисто лекционный курс вызывал у студиозусов непередаваемые ощущения, заставляющие желудки совершать невероятные кульбиты и расставаться со своим содержимым. А уж когда пошли практические занятия… Человек двадцать с нашего курса вообще испарились в неизвестном направлении, до сих пор так и не появившись.
Еще в начале второго года обучения старшекурсники передали нам величайшую мудрость факультета, накопленную многими поколениями наших предшественников и бережно хранимую на протяжении веков: особую дыхательную технику, которая позволяла если не сохранить пищу в желудке, то хотя бы не дать последовать внутренностям на свободу вслед за непереварившимся обедом. Не самое приятное времяпрепровождение — слушать, как правильно загонять в жертву ножи, крючья, иголки, под каким углом, как поворачивать, чтобы боль была наиболее сильной… Как вспомню, так тошно становится. А ведь нам еще зачет сдавать. И не только на овеществленной иллюзии. Для нужд факультета некромантии королевские тюрьмы регулярно поставляют в Академию некоторое количество приговоренных к смерти узников. Они-то и являются рабочим материалом для зачетов по ритуальному мучительству и жертвоприношениям. А живодерни присылают животных. Особенно часто для некромантских обрядов используются кошки всех мастей и возрастов.
