— Келе? Ты? Очнулся! Хвала Тьме! — радостно пробормотал однокашник, протирая глаза.
Не бросили, стало быть…
— С возвращением, дружище! Мэтр Райхэ все же молодец, разбудил тебя.
— Разбудил? А сколько я отсутствовал в мире живых? — напрягся я.
— Неделю, остроухий. Твое сознание проблуждало демон знает где неделю, и мы уже боялись, что ты никогда не придешь в себя.
Я прикрыл глаза и потер виски. Меня не было неделю.
— Что по поводу следов заклинания, которое на нас навесили?
— Мы не успели, Келе. Прости. Мы зря заставили тебя так рисковать…
Я вздохнул. Да, зря. Но меня только попросили, а не заставляли. Я сам согласился, толком не зная, что со мной будет. Так что вся вина исключительно на мне, я круглый дурак и растяпа, каких мало. Вот об этом я и поведал другу.
— Именно, — раздалось из коридора. — Вы совершили невероятную глупость, Эльдан. Не подумав ни о последствиях, ни о том, как эти последствия отразятся на окружающем мире. Вы принц, даже если предпочитаете об этом не помнить.
Меня отчитывали как какого-то мальчишку, сопляка-первокурсника, который не совладал с первым призванным призраком. Я почувствовал, как у меня загорелись щеки, и отвернулся к окну, только чтобы не смотреть в глаза наставнику. Мне было и стыдно, но при этом я чувствовал возмущение. Я пытался помочь друзьям. Хоть как-то. И если за головотяпство меня действительно надо осудить, то за такое вот самопожертвование меня можно и… ну не знаю, похвалить, что ли…
— Ремуальд, выйдите из палаты. Будете подслушивать — оторву уши, — угрожающе приказал наставник.
— Да, мэтр! — отчеканил мой однокурсник и выскочил за дверь.
По выражению лица темного эльфа я с уверенностью мог сказать, что так он и сделает. Нашего культуролога никогда прежде не боялись, но теперь мне казалось, что зря. Стоило бы.
Удостоверившись, что мой друг не будет посвящен в подробности нашей беседы, наставник повернулся ко мне и зашипел:
— Мальчишка! Ты ума лишился! Ты хоть представляешь, что бы началось, если бы ты не очнулся?!
— Но… Я не такая уж и важная персона! И дед не стал бы поднимать большой шум из-за потери одного из многих негодных принцев! — праведно возмутился я.
— Дурак! Одно дело, если бы ты умер, это полбеды. Но речь идет совсем о другом. Если бы ты не пришел в себя, случилось бы кое-что похуже.
Я растерянно пялился на мэтра, слабо понимая, о чем тот вообще говорит.
А еще мэтр Райхэ ни разу на моей памяти не называл на «ты» ни одного студиозуса. Ни разу. И никогда не повышал голос. Кажется, я напортачил куда сильнее, чем подозревал, вот только непонятно, в чем именно.
— Мэтр, я же хотел как лучше! — праведно возмутился я, совершенно не понимая, в чем вообще меня обвиняют. — Кто же знал, что так будет!
— Ты знал! Ты знал, Келе! Знал, что этого нельзя было делать, но полез! Тебе уже снились странные сны, кошмары! Ведь так?!
— Снились… — пораженным шепотом ответил я. Но как он узнал? — Я убегаю от кого-то. Но откуда вы знаете, что со мной происходит?.. Вы же не телепат.
— Думаешь, ты исключительный, Келе? Единственный в своем роде? И больше, разумеется, никогда и ни с кем ничего подобного не происходило? — немного успокоившись, насмешливо спросил меня эльф. — Такие, как ты, были, есть и будут. Редкость, но далеко не исключение. Сценарий уже известен.
Меня практически напрямую обвинили в гордыне. В том, что свои неприятности я нес как печать инаковости, что отличала меня от остальной серой массы. И, что самое забавное, наставник ведь прав. Совершенно прав. Я действительно чувствовал себя одиноким страдальцем.
— Что со мной? Что во мне просыпается? — озвучил я мучивший меня вопрос.
Мэтр Райхэ пожал плечами. Спокойно и буднично. Будто все происходящее не выходило за пределы нормы.
— Всего лишь твоя природа.
— Я чудовище?
Короткий смешок изрядно понизил пафосность момента. Дышать стало определенно легче.
— Это зависит только от тебя, мальчик. В тебе много хорошего и много дурного, как и во всех живущих. Не бывает в нашей жизни ни полностью грешных, ни полностью святых. И ты сам выбираешь, кем ты в конечном итоге станешь.
— Я некромант. Нас побаиваются даже темные маги. А светлые так и вовсе шарахаются, как от чумных… Я не захотел прозябать во владениях деда и пошел учиться, наплевав на то, что моя магия всегда будет связана со смертью…
Я долгие годы копил в себе это. Обиду на весь мир в целом, который сперва дал мне неприглядный талант, а затем отверг меня с этим талантом. Мой отец… Когда-то казалось, что, не будь у меня способностей к некромантии, он бы меня принял. Не смотрел бы как на тарантула, ползущего по руке.
— Отставить самоуничижение! — рявкнул наставник так, что я подскочил на кровати. — Твои мать и бабка побывали в подобной ситуации и вышли из нее с честью, сохранив и магию, и душу. Да, у тебя все немного сложнее, но и дано тебе изначально больше, стало быть, нет повода закатывать истерики. Сейчас нужно просто взять себя в руки и понять, чего ты сам хочешь. И только после этого сделать выбор.
Мэтр Райхэ буквально источал гнев. Даже жутко стало. И на мгновение мне показалось, что магией смерти несет и от него самого, пусть еле ощутимо, но… Бред. У культуролога даже к простой магии нет выдающихся способностей.
— А если выбор будет неправильным? — дрожащим голосом спросил я.
Наставник замолчал и отвел взгляд.
— Ребята пропали из-за… меня?
— Нет. Ты тут ни при чем, Келе.
Я облегченно выдохнул.
— Я могу кого-то убить?
Этот вопрос дался нелегко. Но его тоже нужно было озвучить. Я должен знать.
— Да. Но ты держишься гораздо увереннее, чем мы могли надеяться.
— Вы скажете, что со мной?
— Нет.
Коротко и ясно. Как удар по последнему гвоздю в крышке гроба.
— Ты умный мальчик, Келе. Ты сам поймешь, и так будет лучше.
Лучше… Все всегда решают, что для меня лучше, что хуже. Как же мне это надоело.
— У меня есть шансы?
Наставник усмехнулся:
— Да, и очень хорошие. Главное, помни, что ты не один, у тебя есть твоя семья, друзья — те, кто всегда будет на твоей стороне.
Да, у меня много кто есть. Только некоторые из тех, кто мне дорог и кому дорог я, сейчас демоны знают где. Может быть, их в данный момент убивают.
Я посмотрел в глаза наставнику, прямо и решительно:
— А вы? Вы на моей стороне?
Мэтр Райхэ передернул плечами:
— Я должен быть беспристрастен.
