— А я думал, вы тоже спали, мэтр, — сказал Ремуальд, повернувшись к наставнику. Мэтр Эжен Вансел был из тех людей, с которых не рекомендуется спускать глаз, пока они бодрствуют.
— Немного. С вами нормально не выспишься, — чуть насмешливо ответил мэтр Вансел. — И чего это у вас шило в задницах в длине увеличилось?.. Даже ночью никакого покоя.
— Мэтр! — опешил от такой неподобающей манеры речи студиозус. У него даже щека задергалась.
— Я уже третий год ваш мэтр и изучил ваши дурные характеры вдоль и поперек. Бестолковые малолетние идиоты… Правда, прежде с вами случались не такие крупные неприятности, и выпутывались вы самостоятельно… Эх, бедовая троица… И как до вас не доходит, что нынешняя заварушка — не вашего размаха дело?
— А чьего? — хмыкнул Ремуальд. — Будто тут все подряд практики… Вы и сами-то только в учебных условиях и горазды…
— За языком бы последил, мальчишка! — шикнул старший маг. — Я пятнадцать лет в регулярной армии его величества отпахал. И работы в поле, где ни фигуру начертить нормально нельзя, ни жертвоприношение совершить, у меня было гораздо больше, чем хотелось бы. Это тебе не девственницу в стерильной лаборатории на алтарь уложить.
Лицо мага будто бы потемнело под влиянием старых воспоминаний. Сейчас он уже был не тем язвительным и жутким наставником. Рем с благоговейным трепетом и содроганием взирал на истинного некроманта. Того, кто недрогнувшей рукой пытает и убивает ради высшего смысла. Того, кто не боится лить кровь, но и не делает этого ради своего удовольствия. Идеал, к которому стремятся все студиозусы их факультета.
— И часто девственниц укладывали? — язвительно поинтересовался Рем, чтобы хоть как-то стряхнуть с себя это очарование.
— Ну на алтарь — не особенно часто, — пожал плечами наставник с видом невозмутимым и многозначительным.
Рем зажал ладонью рот, чтобы не перебудить друзей смехом. Надо же… У самого ужасного наставника, чье имя обычно упоминается только в связи с заваленным экзаменом или жуткими лекциями, имеется что-то наподобие чувства юмора. Удивительно, какие тайны порой скрывает факультет некромантии.
— Мэтр, а как Келе? — решился спросить Рем.
— Тьма его знает. Сейчас никто толком не может ничего сказать… Даже Райхэ и тот не в курсе, что будет дальше.
Каким боком к проблемам друга был причастен наставник, преподававший всего-то культурологию, для Ремуальда оставалось загадкой.
— Мэтр Райхэ? — озадаченно нахмурился студиозус. — А он-то тут при чем?
Вансел досадливо поморщился и отвернулся. Похоже, он сказал больше, чем стоило, и был этим недоволен.
— Подрастешь — узнаешь, — только и добавил некромант излюбленную отговорку старших. — А пока не твоего ума дело. Но если что-то будет касаться Эльдана — в первую очередь иди к Райхэ, понял? Ни к декану, ни тем более к ректору соваться не надо. Только к Райхэ. Или, на худой конец, к Карающим, они тоже люди с пониманием и дурного не сделают.
— Это Карающие-то? — не поверил студиозус, передернув плечами.
Стражи магического правопорядка всегда были, есть и будут жуткой сказкой для магов, пугалом наподобие серого волка, который должен забрать непослушных детей, не желающих спать по ночам.
— Карающим не может стать каждый желающий. Тут особые качества нужны, в том числе душевные… Они не станут казнить невиновного. Никогда.
В слова мэтра Вансела не особо верилось.
— Вскрытие души, что ли, им проводят?
— Практически.
Тейнор внимательно смотрел на потенциальную угрозу, лежащую на кровати. Красив, бес проклятущий. Настоящий эльф — небось все девушки Академии на него заглядываются. Вот только отоспаться бы ему и чуток отъесться. Златовласый принц… Да только за совершенным лицом скрывается подлинный монстр, которого сдерживает только чудо и… привитые принципы. Некромант, которого воспитывали некроманты, тот, кто воспринимает убийство как одно из магических средств и видит в живых существах лишь источник энергии для своих заклятий… Как вообще можно привить мораль некроманту? Как можно объяснить, что такое добро и зло тому, кто должен будет убивать и убивать мучительно, причем имея для этого вполне неплохое оправдание?
Тейнор не любил магов смерти. Всех. Поголовно. Не любил и считал их опасными. Но не зря его когда-то сделали Карающим: он не ставил свое предубеждение превыше всего, не выносил приговор и не назначал наказание без абсолютной уверенности в вине подозреваемого. Поэтому и мальчишку не собирался трогать. Во всяком случае до тех пор, пока Халдрид не решит иначе.
В паре Карающих не было равноправия. Точнее, не было полного равноправия. Изначально было задумано, что один — старший, тот, кто принимает окончательное решение и несет ответственность за его последствия. Обычно старшим становился более спокойный и хладнокровный член пары, и случай Тейнора и Халдрида исключением не стал. Халдрид, полностью оправдывая мнение обитателей об уроженцах севера, действительно обладал выдержкой и рассудительностью, которым можно было только позавидовать.
Мальчишка тихо застонал сквозь зубы и заметался на кровати, сбрасывая одеяло. Лицо его было бледным, как у трупа. Еще более бледным, чем полчаса назад.
Плохо дело.
Окукливание входит в финальную стадию, далее последует короткий период обманчивого покоя — и миру явится самая идеальная и чудовищная «бабочка», какую только можно представить… Совершенное существо, новая ступень творения, которая одним своим существованием ставит под угрозу все живое.
Изменившийся.
Некроманты лишь используют энергию живых существ, Изменившийся ее пожирает, для него это необходимая пища. И в тех краях, где «вылупится» подобное существо, не останется ничего живого и даже мертвого. Изменившийся поглотит все. И пойдет дальше, в поисках того, что может дать ему энергию.
В голосе Эльдана зазвучала подлинная мука. И Тейнор не выдержал: сел рядом, взяв утончившуюся за несколько часов руку, болезненно горячую, несмотря на мертвенную белизну кожи. Любое изменение всегда болезненно… А уж перерождение — особенно.
— Ну тихо, парень, тихо, — к собственному удивлению, произнес Карающий. — Все будет хорошо, успокойся.
«Единорог, как же это глупо… Глупо сочувствовать тому, кто уже через несколько дней скорее всего убьет меня… И не по злобе, а просто потому, что это для него станет естественным процессом».
Неожиданно пальцы эльфа сжали руку мужчины. Крепко, как будто утопающий схватился за последнюю надежду не утонуть в морской пучине.
— Давай, парень. Сделай что-нибудь, иначе нам придется туго, — обратился Тейнор к пребывающему в беспамятстве юноше. — Я не знаю, что с тобой такое происходит, но только ты можешь сейчас спасти нас всех. Ты уж постарайся, раз в тебя так верят…
Глава 14
Я задыхался от ужаса, от собственной беспомощности, от отсутствия даже надежды на спасение… Сновидение становилось все более реальным, а оттого жутким…
