Оказалось – и то, и другое.
Вепрь валялся на боку возле надломленного ствола дерева, в которое, похоже, сам и врубился сослепу. Вонь горелой щетины и мяса разносилась на десятки метров вокруг, а от самой туши поднималась тонкая, но заметная струйка дыма, по которой даже без подсказок амальгамных линз можно было сразу определить положение меча. Губитель по-прежнему был в ране, и остававшаяся снаружи часть клинка была раскалена уже докрасна.
Похоже, здесь у зверя и правда было логово – чуть дальше, на склоне холма, было выворочено с корнем здоровенное дерево, образуя земляную пещеру, в которую вполне мог поместиться даже такой гигант. Но до пещеры он не дотянул добрые полсотни метров.
Грибницы здесь тоже было много, и кое-где уже начали образовываться гроздья пустул – пока мелких, размером с арбуз. Скопление этих сигналов я и разглядел издалека.
Впрочем, грибница может подождать. Это явно молодые побеги, она пока не опасна. А вот вепрь…
Чудовище лежало неподвижно, но бока его часто и тяжело вздымались, из глотки вырывалось хриплое дыхание.
Он ещё жив! Утыканный полусотней стрел, получивший две серьёзные раны от копья Мелеагра, пробежавший километра три напролом через лес с засевшим в шее Губителем Скверны, который всё это время сжигал его кровь и буквально поджаривал область вокруг раны живьём…
Как они вообще собирались убивать эту тварь?
Я медленно приближался к вепрю, по-прежнему укрываясь плащом. Лучше подкрасться и нанести решающий удар прежде, чем он меня заметит. Уверен, даже находясь на последнем издыхании, чудовище способно преподнести неприятный сюрприз.
Копьё я перехватил так, чтобы нанести удар сверху, как гарпуном. Вся надежда была на «Удар милосердия». Если я правильно понял идею этого умения – оно тем эффективнее, чем сильнее ранен противник. В нынешней ситуации подходит идеально.
Но в то же время, думаю, не всё равно, куда бить. Надо поискать наиболее уязвимое место…
Я приблизился к огромной, покачивающейся от прерывистого дыхания туше на расстояние пары шагов и начал медленно обходить её, двигаясь вдоль спины, от хвоста к голове. Так вепрь не сможет смести меня шальным ударом копыт, а если повезёт – то и вовсе не увидит…
Не вышло. Увидеть, может, и не увидел, но как-то почуял. Туша вдруг дёрнулась, чудовище, громко всхрапнуло, замотало башкой, силясь подняться. Я рванул вперед, и тело, подстёгнутое нейрохимическими усилителями амальгамы, сделало всё само – я лишь наблюдал за происходящим, будто пассажир какого-нибудь аттракциона.
Рывок вперед, короткий разбег – и ноги упругими пружинами подбрасывают меня вверх. Запрыгнув на тушу вепря, вижу перед собой выпученный от боли и ярости глаз размером с доброе блюдце, и рука сама собой выбрасывает копьё вперёд.
Попадание вышло удивительно точным – наконечник копья, вспыхнув, вошёл чётко в глазницу чудовища. Забившись в конвульсиях, вепрь сбросил меня, и я отпрыгнул подальше. Но быстро вернулся. Агония оказалась очень короткой – Удар милосердия, будто разряд электрошока, вырубил противника мгновенно.
Я выдернул копьё Мелеагра из поверженного чудовища и вонзил в землю рядом с тушей. А вот с Губителем Скверны все было не так просто. Клинок нагрелся так, что ухватиться за рукоять голыми руками не получалось. Пришлось обмотать вокруг ладони уголок плаща. Ткань от соприкосновения с раскалённым металлом тут же зашипела и задымилась, так что, едва выдернув меч из обугленной раны, я тут же был вынужден отбросить его на землю.
Стряхнув язычки пламени с загоревшегося плаща, я достал из Сумы бутыль с водой и вылил на рукоятку меча. Взметнулось облако пара – совсем как от раскаленной каменки в бане.
Клинок, больше похожий на багровую полосу раскаленного металла из кузни, шипел в траве, тускнея на глазах, но при этом не терял своей формы. Запоздало вспомнились слова Эреш, что артефакты Лабиринта очень прочны, но имеют свой предел, так что уничтожить их всё-таки можно. И при этом заключенная в них энергия высвободится взрывом чистого радия. Не знаю, конечно, какой мощности, но, подозреваю, от меня даже облачка пара бы не осталось.
Пронесло. Клинок быстро остывал – пожалуй, гораздо быстрее, чем должен был. Возможно, в артефактах Лабиринта заложен механизм поддержания некоего гомеостаза – предмет стремится вернуться к изначальному своему состоянию. Когда полотно клинка приобрело привычный стальной цвет и вновь начало отливать зеркально-ровной поверхностью, я наклонился и попробовать подобрать меч.
Получилось. Рукоять всё ещё была горячей, но терпимо – примерно как кружка с чаем.
Боковым зрением я различил тревожно вспыхнувший сигнал, и одновременно Ама ментально встряхнула меня – без конкретных указаний, просто предупреждая об опасности. Кажется, я что-то прозевал, пока возился с мечом.
Я в первую очередь оглянулся на гроздья пустул, но они были далеко. Да и слишком мелкие, чтобы представлять серьёзную угрозу. Но дело явно было в грибнице. Она вела себя… странно.
Конечно, меня нельзя назвать экспертом по этому явлению, но всё же я уже много раз сталкивался с грибницей, и примерно понимал, чего от неё ждать. Но такого я ещё не видел.
Один из длинных, тянущихся по земле побегов начал быстро разрастаться, увеличиваясь буквально на глазах. Но не по всей длине, а как-то волнообразно, будто это был длиннющий удав, проталкивающий по пищеводу крупную добычу. Двигался этот ком не в мою сторону, так что поводов для паники пока не было. Скорее было любопытно. Но не настолько, чтобы оставаться здесь и выжидать, во что это выльется. Скверна не зря так называется – ничего хорошего от неё ждать точно не стоит.
Убрав меч в Суму, я снова запахнул плащ и начал потихоньку отступать с поляны, не переставая поглядывать на странное явление.
Ком, протискивающийся сквозь щупальце грибницы, быстро увеличивался в размерах, но передвигался всё медленнее, пока вовсе не уперся в ствол дерева. Прилепился к нему, пополз выше, образуя огромный шевелящийся волдырь метров полутора в диаметре. И вдруг лопнул, разойдясь во все стороны длинными бесформенными лепестками.
Я ожидал, что изнутри выплеснется густая мерзкая жижа, как из пустул, рождающих гулей. Но вместо этого из недр странного нароста вывалилось двое.
Люди. Вполне обычные на вид, одеты в темную мешковатую одежду. Один – здоровенный громила ростом под два метра, второй, будто для контраста – субтильный коротышка с худым, болезненного вида лицом.
От неожиданности я замер на месте, не веря своим глазам. И дело было даже не в том, что Скверна породила людей. В конце концов, она могла принимать самые разные формы – я ведь сам как-то чуть не попался в ловушку, когда часть грибницы приманивала меня образом раненой девушки.
Но я узнал этих двоих. Та самая парочка, что преследовала меня на Ветреном пике! Так вот как они перемещаются между Осколками…
Хуже всего было то, что и они меня увидели почти сразу. Маскировка от Плаща пилигрима не спасла – я стоял на открытом участке буквально в десяти метрах от незваных гостей, и спрятаться было негде. Да и они сами были настороже и, едва вылупившись, начали озираться.
