Во-вторых — нужны будут ресурсы. Деньги, оружие, информация, артефакты Аракетов — всё, что может пригодиться.
В-третьих — какая-то база. Место, где я буду в безопасности, где можно будет укрываться самому, собирать единомышленников. В конце концов, где можно будет хранить свои вещи.
Но, пожалуй, ключевой ценностью является моя собственная сила. Это фундамент, на котором предстоит выстроить всё остальное. Какой прок от самых хитроумных планов, если сам я буду уязвим и слаб? Стоит мне умереть — и всё пойдёт прахом.
Вспомнились слова Акаманта.
Может, тебя и правда невозможно убить в бою. Но даже самого искусного воина можно застать врасплох. На пиру, в постели, в дороге. Нельзя предусмотреть всего.
Вот уж кто вынужден действовать без страховки. Он сумел выбраться из самых низов, а сейчас играет чуть ли не на равных с Великими Домами арранов, плетя сложнейшее кружево из интриг, договоров, сделок, взаимных уступок. Вот только сам он — лишь жалкий карлик, не способный даже самостоятельно ходить. Так что за всем набранным за долгие годы могуществом Дома Мэй скрывается очень хрупкая сердцевина.
Мне предстоит что-то подобное. Но я не льстил себе и смотрел на ситуацию трезво. В хитроумии я с Акамантом не сравнюсь. А самое главное — я чужак в этом мире, не знаю его писаных и неписаных законов и сотен нюансов, на которых Обрубок наверняка играет при построении своей теневой империи. Так что придётся делать больше упора на грубую силу.
На свой дар Ныряльщика. И на амальгаму.
То время, что мы потратили на неспешный пеший переход к Крысиному замку, я использовал не только для того, чтобы отсыпаться, отъедаться и заращивать многочисленные раны. На привалах я изучал свои новые возможности — уже более пристально, не торопясь, забрасывая Аму всё новыми вопросами, а временами ставя небольшие эксперименты.
Со стороны мои занятия большую часть времени напоминали медитацию — я просто сидел, прикрыв глаза и погрузившись в самосозерцание. Но временами творил странности, чем вызывал недоуменные, а то и насмешливые реплики со стороны Энки.
Например, когда я, тестируя состояние своего вестибулярного аппарата, упражнялся в жонглировании несколькими камешками. Или бросками тех же камешков пытался сбивать мелкие цели в десятках шагов от себя. Или балансировал на одной ноге на верхушке остроконечной скалы. Или в стиле Ван Дамма вставал на шпагат, повисая между двумя валунами.
Самое удивительное — что всё это у меня с лёгкостью получалось. Те комплексные изменения, что я запустил с помощью амальгамы перед своей вылазкой в Лабиринт, давали о себе знать уже в полную силу.
Часть из них была более очевидна — например, заметно выросшая физическая сила и выносливость. Я как-то попытался проверить, сколько раз подряд смогу отжаться от земли, но в итоге бросил эту затею, перевалив за три сотни повторений. Показалось, что я могу заниматься этим до бесконечности. А вот другая часть — та, что касается координации движений и скорости реакции — требовала проверки. Вот я придумывал для себя новые тесты.
В итоге пришёл к выводу, что после минимальной подготовки смог бы выступать в цирке, легко подменяя хоть канатоходца, хоть жонглера, хоть метателя ножей, хоть йога, спящего на гвоздях, хоть силача, рвущего цепи. Да, собственно, и фокусы могу показывать, используя Суму и умение нырять на изнанку.
В общем, сильный и смелый, ловкий, умелый… Детские стишки откуда-то из прошлой жизни.
Вот только вся эта ловкость не особо-то спасала меня в Лабиринте. Меня там резали, били, жгли все, кому не лень. И подозреваю, что на Аксисе может быть ещё хуже. Особенно если столкнусь в прямом противостоянии с кем-нибудь из своих самых серьёзных противников. С теми же Жнецами. Или с культистами Красной руки. Эти вон Энки чуть не ушатали. А того же Голема я бы, возможно, даже со Светом зари не смог бы завалить.
В общем, всё указывало на то, что не обойтись без более радикального воздействия амальгамы на организм. Здесь возможности амальгамы казались безграничными — ведь можно было управлять своим телом на клеточном уровне и перестраивать его по собственному желанию. Но по мере того, как я углублялся в этот вопрос, становилось понятно, что не всё так просто.
Если совсем коротко — в организме ведь всё взаимосвязано. И изменить один из его элементов, который до этого тысячами поколений калибровался в ходе эволюции… Ну, это всё равно, что попытаться вклинить в сложный рисунок, выложенный из костяшек домино, ещё пару штук, в самую середину. Одна ошибка — и всё начнёт сыпаться. Амальгама, конечно, может компенсировать некоторые перекосы баланса, но лишь до разумных пределов. При этом ей придётся задействовать ресурсы, которые могли бы пригодиться для других задач.
В общем, такие вот эксперименты с управляемыми мутациями требуют детальнейшего знания анатомии, которым я, увы, похвастаться не могу. Но есть выход — набор готовых сбалансированных решений, предлагаемых через интерфейс амальгамы.
Ама объяснила, что эти готовые схемы мутаций — это что-то вроде общественного достояния, предоставляемого носителям амальгамы самими Ординаторами. Это, конечно, лишь малая часть того, на что способна амальгама. За столетия пользования ею высокородные арраны проводили множество экспериментов. Но все эти разработки Великие Дома держат в тайне. В этом смысле между ортосами и гракхами тоже идёт гонка вооружений.
Ну, что ж, придётся пока обойтись тем, что есть.
Пока мне больше всего приглянулось две опции — «Каменный скелет» и «Кожа колгара». Первая немного утолщала кости и давала им повышенную в несколько раз прочность за счёт изменения структуры и повышенного накопления в них минеральных соединений. Но самое главное — в несколько раз повышала прочность и износоустойчивость суставов и связок за счёт армирования их амальгамными элементами. Эта мутация требовала безвозвратной траты двух полных кластеров амальгамы, но я решил, что оно того стоит — в бою очень пригодится.
«Кожа колгара» и вовсе требовала пять кластеров, а в дальнейшем — и некоторого количества свободного амальгамного вещества для своего поддержания. Но суть изменений тоже показалась мне крайне заманчивой.
Название мутации отсылала к колгарам — уже известным мне меланхоличным вьючным животным, похожим на мохнатых буйволов. У них от природы очень прочная шкура, которую большинство хищников попросту не может прокусить. Да и оружием её пробить сложно — нужен как минимум огнестрел, и не пистолетного калибра. Погонщики колгаров для управления ими пользуются специальными острыми стрекалами, да и те с трудом пробивают даже верхний слой кожи — так, нервные окончания пощекотать.
Аугментация обещала чуть ли не такую же прочность за счёт укрепления и утолщения всех слоёв кожи и вживления в неё тонкой армирующей сетки из амальгамного вещества. При этом внешне кожа не должна будет кардинально измениться. На ощупь станет толще и менее эластичной, исчезнет волосяной покров, и цвет будет немного темнее — вот и весь список побочек. Кроме того, потовыми железами тоже придётся пожертвовать ради прочности, и это скажется на механизмах терморегуляции. Но это легко решаемо при наличии хотя бы пары свободных кластеров амальгамы. А их у меня ещё остаётся достаточно.
