Она мотнула головой в сторону Харула и Хестии.
— Насчёт этих-то я спокоен, — хохотнул Зверь. — Как раз потому, что они проходимцы, и им всё равно никто не поверит. К тому же я сомневаюсь, что эти ребята сами захотят общаться с любителями Вечного огня.
— С инквизицией? — удивленно взметнула брови Хестия. — А в это дерьмо ты когда успел вляпаться, Ян? Проклятье… Терпеть не могу святош! Чтоб у них всех задницы желудями обросли!
Я виновато развёл руками, и Зверь вдруг расхохотался — сначала медленно, будто филин заухал, а потом заржал в голос.
— Да, я вижу, не везёт тебе, парень, — покачал он головой.
— Расскажи, что знаешь, — настойчиво напомнил я. — Как ты вообще узнал о Красной руке? Как на них выйти?
Гарримар резко помрачнел и скривился — будто ему в пирожке с начинкой перец на зуб попал.
— Да и рассказывать-то особо нечего. Про то, что где-то уномадов снова возрождаются темные культы, давно болтают. Но про номадов много чего болтают — поди разбери, где правда, а где просто бабьи сплетни. Но несколько лет назад начало иногда мелькать это название — Красная рука. Поначалу о них говорили просто как о какой-то банде. Ну, не обычные разбойники, конечно. Более тонкие и деликатные дела.
— Например?
— Например, сделать так, чтобы человек бесследно исчез. Или заболел. Или был убит, и при этом к убийце вели очень явные следы. Ну, и сам понимаешь, речь шла не о каких-то занюханных хему.
— Обожаю, когда высокородные играют в такие игры, — усмехнулась Хестия, в очередной раз отхлебывая из бутылки. — Чем больше эти говнюки друг друга перережут — тем простому люду легче дышать.
Я красноречиво зыркнул на неё, требуя замолчать. Впрочем, Зверь, кажется, не обращал внимания на такие мелочи.
— В общем, о них пошла слава. В узких кругах, конечно. И почти сразу же начали шептать, что с ними что-то нечисто. Они такие чудеса проворачивали, что там явно не обходилось без тёмной магии.
— А Ординаторы? Инквизиция? Неужели они не заинтересовались?
— Да откуда ж мне знать? Может, они до сих пор и вовсе ни хрена не слышали о Красной руке. Это тебе не бедолагу хему на Вечном огне поджаривать за припрятанный амулет. Чтобы выследить кельтарров, нужно постараться. Никто не знает, сколько их, кто у них главный, где у них логово и есть ли оно вообще. Даже имён я никаких не слышал — только прозвища.
— Например, Кошмарник? Разве не он у них главный?
— Кошмарник… — Зверь оскалился, обнажив на мгновение крепкие крупные зубы с явно выраженными клыками. — Да, дурацкое прозвище. Но оно всплывает чаще других. Я нашёл одного бродячего торгаша из вольных земель. Он болтал, что может вывести на Красную руку. Точнее, сделать так, чтобы они сами на тебя вышли. Запросил за это пять сотен таланов.
— И ты заплатил? — захихикала Хестия. Наткнувшись на мой взгляд, сконфуженно стихла и снова приложилась к бутылке.
— Нет, я не заплатил. Попробовал вытрясти из него больше сведений. Но он клялся, что и сам больше ничего не знает. И что единственный способ связаться с Красной рукой — получить какую-то метку от одного из них. Не знаю, врал он или нет, но… Кошмарник и правда нашёл меня через пару дней… Слушай, демон, а пожалуй, я тоже не откажусь выпить. Есть чего покрепче?
Энки усмехнулся и жестом фокусника достал еще одну бутылку — прозрачную, из толстого стекла, почти кубической формы. Бросил её Зверю, и тот поймал ей одной рукой — в его лапище бутылка выглядела игрушечной.
— В общем, этот Кошмарник как-то умеет пролезать в чужие сны. В том и весь фокус. Как я понял, он и другими членами шайки управляет так же. Раздаёт задания, сообщает сведения. Поэтому хрен знает, как их выследить. У меня не вышло.
—А что вы не поделили-то? Почему Голем и Ходок пытались убить тебя?
— Ты и клички их знаешь? — усмехнулся Зверь. — Ну, того дурня с каменной башкой я впервые видел. А вот со вторым мы встречались… Кошмарник, являясь в мои сны, пытался завербовать меня. Это меня приводило в ярость. Да, я хотел прибегнуть к помощи кельтарров, но не собирался служить им! Да и вообще, ненавижу, когда мне лезут в башку!
— Понимаю.
— Но, в конце концов, уже после Жатвы, он меня уговорил. Пообещал избавить от кристалла. И для этого я должен был выполнить лишь одно поручение. Убить кое-кого.
— Всего-то? — невесело улыбнулся я, уже предвидя, что услышу дальше.
— Вот и я так же подумал. Кошмарник назначил встречу недалеко от Хребтового бастиона. Когда я пришёл, там был этот мерзкий коротышка. Трогонье дерьмо, он вылез прямо из побегов Скверны! Я его едва не принял за гуля. А потом он предложил и мне залезть в эту мерзость. Якобы она перенесёт нас в некое место, где мне и нужно будет убить чужака. У самого коротышки для этого, видно, кишочки тонковаты, ему нужен был кто-то покрепче.
— И ты отказался?
— Меня, конечно, называют Безумцем. Но я что, похож на кретина? Связываться со Скверной? Да и вообще, этот недоросток мог завести меня, куда угодно, а потом бросить там. По объяснениям Кошмарника я уже понял, что то место, в которое меня пытались отправить — это Осколок. А уж я-то знаю, что нельзя соваться в Лабиринт, не подготовившись.
— И что Ходок?
— Ну, мы… повздорили. Я ему чудом что башку не открутил, но он оказался куда крепче, чем выглядит. Ускользнул, гадёныш, и в следующий раз я его встретил уже в Крысином замке. А ему, видно, пришлось искать другого исполнителя.
Я невольно покачал головой. Вот, значит, как. Выходит, поначалу Красная рука подтянула целого Гарримара Гракха, чтобы убить меня в Лабиринте? Это даже лестно. Неужели я для них так важен? Правда, выставлять против меня это чудовище — это перебор. Или они не знали, что мой дар не будет работать на Осколках? Тогда это не совсем вяжется с теорией Энки о предательстве Эреш. Впрочем, вся эта версия держится лишь на косвенных уликах и, как я подозреваю, на личной неприязни самого Энки к Хозяйке перекрёстков.
— А потом Кошмарник вернулся, — закончил свою историю Зверь. — И снова начал мучать меня жуткими снами. В эти разы всё было куда хуже, чем раньше. Он уже не просто пытался подчинить меня. Он хотел меня сломать. И… в каком-то смысле это ему удалось.
Бутылка вдруг хрустнула, сжатая его могучей лапищей. Он небрежно стряхнул осколки стекла и капли алкоголя, поглядел на свои ладони. Взгляд его остановился и затуманился — кажется, нахлынули неприятные воспоминания.
— Что с тобой теперь будет? — осмелился я прервать его молчание.
— Ты это о чём?
— Ты ведь натворил что-то страшное, раз тебя повезли на суд в той клетке.
— Ха! — презрительно фыркнул он. — Да. Этот молокосос, наш варлорд, обделал портки со страху. Совладать со мной у него силёнок не хватало, так что он решил тайком сбагрить меня с глаз долой. Отправить в коробочке прямиком к старейшинам, в совет прайдов.
