— И да, Миш, — Оут внимательно посмотрел на меня. — У нас с тобой связь, да и Статуэток Связи ваш директор выделил более чем щедро, но все же подумай об адъютанте. Всякое бывает
— Это точно, — подтвердил Макс. — А нам с тобой без связи оставаться нельзя.
— Присмотрюсь к ребятам, — пообещал я. — Но, честно говоря, не понимаю зачем. Даже ежу понятно, что я тут главный только на бумаге, и то, из-за того что являюсь владельцем надела. И с ведением боевых действий вы справитесь лучше меня.
— А вот тут ты не прав, — улыбнулся Оут. — Во-первых, ты знаешь и умеешь больше, чем думаешь, это чувствуется. К тому же Аура Лидерства у случайных людей не появляется.
— Ну а во-вторых, — подхватил Макс, — теперь это твои родовые земли, и, встав на их защиту, ты получишь даже больше, чем предполагаешь.
— Ты специально сказал так туманно? — поморщился я.
— Есть вещи, — пожал плечами Макс, — которые тяжело объяснить словами. Скоро сам все увидишь и поймешь.
Я только было хотел психануть, оттого, что все так навалилось разом и что я пока мало чего понимаю, но поймав на себе внимательные взгляды Оута и Макса, медленно выдохнул.
Помолчал, подумал и сделал то, что нужно было сделать как только мы прибыли в мой надел.
За спиной повеял привычный холодок, и я почувствовал поддержку рода.
— Ну наконец-то, сын! — усмехнулся отец, хлопая меня по плечу. — Горжусь!
— Земля, племяш, — дядя хлопнул по второму плечу, — это хорошо!
— Только не ленись, Миш, — строго сказал дед Юрий Данилыч. — Сам, своими ножками всю её обойди и познакомься.
— Хорошая земля, — подтвердил Серефим Михайлович. — Добрая.
— Про больницу не забудь, — напомнил прадед Фёдор Петрович.
— Академию военную, — прошелестел танкист Артём Олегович.
— И школу, школу! — Иван Дмитриевич блеснул стеклами очков. — Дети — вот наше будущее.
— Но сначала производство, — подсказал Данила Иванович.
Я поднялся на ноги и, повернувшись к своим предкам, поклонился в пол.
В памяти начали всплывать так необходимые мне сейчас знания.
Не знаю, как объяснить, но они словно всегда были у меня в голове, но сейчас будто бы подсвечивались, что ли?
Партизанское движение, схроны, ловушки, вылазки за языком, диверсии, допросы, лесные засады…
Кровопролитные сражения, во время которых солдаты были подобны муравьям, чудом умудряясь выживать среди артиллерийских ударов.
И страшные лепестки взрывов, поднимающие центнеры земли на несколько метров вверх…
Перестрелки, штыковые атаки, ночные стычки на ножах и скользкие от крови саперные лопатки — не дай Бог спровоцировать на себя удар артиллеристов…
Свистящая мимо смерть, звон попадающих в броню снарядов, обжигающе горячие гильзы фугасов и бронебойных, ноющая боль в постоянно согнутой спине…
Кровь, раны, переломы, ампутация и заражения. Кожа покрасневшая, посиневшая и почерневшая и острая нехватка времени.
И тусклое отчаяние из-за невозможности вычистить рану и сложить сломанную кость. Ведь когда на очереди десятки, а то и сотни умирающих, приходится пилить и резать…
Эмоции предков были хоть и тяжелые, но благодаря ним ко мне пришло… Озарение.
А ещё я почувствовал свою землю.
Лес, извилистую речку, цветочные поляны и холмы, в глубине которых билась жизнь.
Почувствовал ветер, радостно носящийся по просторам, почувствовал журчание воды, бегущей по извилистому руслу, и множество подземных речушек.
Глазами пролетающего ястреба увидел свой надел сверху, заметил шумное грязное пятно, двигающееся в нашу сторону.
Но самое главное, я почувствовал, что это моя земля.
Леденящий холодок смерти, щекочущий мне шею будто бы сдул все подростковые сомнения, комплексы и бесконечную рефлексию псевдо-интеллигента.
— Ну что, товарищи офицеры, — произнес я, повернувшись к Воинам.
Первым на ноги вскочил Оут. А за ним, почти сразу же и Макс. Оба вытянулись передо мной во фрунт, но я не удивился, прияв, как должное.
Сосредоточившись на внутреннем ощущении того самого пятна, я усилием воли показал его Оуту и Максу.
— Вот они, наши гости. А вот эти места нужно проверить.
Я усилием воли подсветил несколько мест, которые показались мне интересными и снова толкнул картинку Воинам.
— А ещё, — на моем лице появилась недобрая улыбка. — Теперь я знаю, идеальное место для основания крепости!
***
Хоть Озарение длилось недолго, мы успели многое.
Обозначили на взятых у Ольги картах «интересные» места», пометили скопления северян, осмотрели выбранное мной место.
Пока дюжина УГов под руководством Жижека и малая дружина Макса под руководством поручика Блинова готовили засаду на пути северян, мы планировали уходить с портальной поляны.
Вообще, здесь было неплохое место — каменный фундамент снесенной кем-то крепости, гранитные столбы, валяющиеся на земле, парочка крупных валунов.
Рядом еще находилась давным-давно заваленная каменная шахта.
Эдакая Каменная поляна.
Но в плане обороны место было совершенно бесперспективным.
Сама поляна не шибко большая, со всех сторон лес. Чтобы ставить стену требовалось, для начала, вырубить под сотню деревьев.
Я же увидел местечко получше.
Если смотреть на надел с птичьего полета, то взгляду открывалась некрасивая плешь, по центру которой высились лысые холмы.
Вообще, складывалось ощущение, что когда-то давно здесь случился магический поединок.
Ничем другим наличие такой плеши я объяснить не мог.
Причем, в схватке однозначно участвовал кто-то из северян, поскольку четверть плеши была покрыта льдом.
Плешь находилась на границе с совсем уж пограничными территориями, которые сейчас были оккупированы северянами.
С точки зрения снабжения с княжеством — худшего места не найти, с точки зрения места постройки — лучший выбор.
Юг и западная часть надела была покрыта густыми лесами, по востоку лес был значительно реже — островки зелени, между которыми бежала река, огибая плешь чуть ли не по кромке.
Сама плешь находилась примерно между центром и северной границей, причем она плавно перетекала в цветочные поля.
Слишком большие, чтобы называться полянами, и недостаточно крупные, чтобы дотянуть до звания луга.
И что-то мне подсказывало, что это природа отвоевывает у плеши свою территорию назад.
У нас в наличии имелся лего-дворец Бандо, который явно мнил себя западным лендлордом, поскольку одна только крепостная стена могла опоясать весь мой надел.
