Я же смотрел ему вслед и думал — правильно ли я сделал, что не стал брать с него Слово?
И что-то подсказывало мне, что да. Он бы его все равно нарушил.
Я посмотрел на помахавшую мне Рив и расплылся в улыбке.
Я бы точно нарушил.
Подобрав валяющийся на песке короткий клинок, я привычным движением оценил его баланс и пошел к девушке.
Пока Толстой справляется со своими эмоциями при помощи Дубровского, я скрещу клинки с принцессой. Со своей принцессой.
***
То ли разговор с Толстым принес душевное облегчение, то ли за последнее время я заметно подтянул свои фехтовальные навыки, но бой с Рив прошел на ура.
Я будто бы поймал Озарение, и буквально видел все атаки амазонки.
Рисунок боя, несмотря на все ухищрения Рив, читался как открытая книга, и в этот раз я получил истинное наслаждение от нашего поединка.
Под конец даже умудрился чуть подрезать её топик, на что Рив усмехнулась и, остановив бой, протянула мне свой меч.
— А ты? — я не спешил принимать нежданный дар.
Амазонка с любопытством заглянула мне в глаза и бросила свой клинок.
Мне не оставалось ничего другого, как поймать его, а свой пришлось воткнуть в песок.
— Интересный баланс, — заметил я, крутанув полуторный меч в руке. — Хорошо лежит в руке.
Рив кивнула и вынула из песка мой короткий меч.
Встала передо мной в классическую стойку и медленно показала необычный блок.
Правую ногу, чуть согнув, выставила вперед, левой уперлась в песок.
Меч крепко зажат в правой руке, но повернут к врагу плашмя. Основание левой ладони придерживает кончик острия.
— Он же так сломается, — удивился я. — Да и конец меча может уколоть ладонь.
Рив едва заметно поджала губы, а я тут же скопировал её стойку.
Амазонка обошла вокруг меня, придирчиво рассматривая мой блок.
Её клинок едва заметно касался то моего локтя, то бедра, то колена, и я послушно двигался, отзываясь на каждое её замечание.
В какой-то момент я почувствовал, что… мне удобно.
Рив же, отойдя на пару шагов назад, недовольно посмотрела на мою стойку и, неохотно кивнув сама себе, взмахнула мечом.
От клинка отделился полупрозрачный солнечный серп и стремительно полетел в меня.
Дзанг!
Серп, встретившись с выставленным плашмя мечом, рассыпался искрами, а меня отшвырнуло назад.
Вдарило так, что разряды Дубровского показались мне детской забавой.
В себя я пришел у края арены, в аккурат напротив статуи Дубровского и сидящего рядом Толстого.
— Говорю ж, повезло тебе, — с легкой завистью протянул Иван, — ты понимаешь, что за блок она тебе сейчас показала?
— Какой-то Воинский прием? — я с кряхтением поднялся на ноги и направился было к Рив, но девушка покачала головой и повернулась ко мне спиной.
— Какой-то Воинский прием… — Толстой посмотрел на Дубровского словно ища поддержку. — Миш, ты бы хоть пару записей Золотого меча посмотрел, что ли. И не с УГами, а с Воинами. Там, где они свою Силу используют.
— Какие-то спецудары? — до меня наконец-то дошло. — Которые гарантировано достанут неодаренного?
— Можно сказать и так, — поморщился Толстой. — Это уже уровень восьмиранговых Воинов и выше. Та самая черта, преодолев которую, Воин сокращает разрыв между собой и Магом.
— Специальная Воинская магия, — кивнул я. — Понятно.
— Да ничего тебе непонятно! — рассердился Иван. — То, что Воины получают к тридцати-сорока годам, ты получил уже сейчас!
— Знаешь, Вань, — я скептически посмотрел на Толстого. — Это, конечно, круто и все такое, но что-то мне подсказывает, что это только начало пути.
— Да ты… Да ты через пару лет можешь добраться до девятого ранга! Понимаешь?!
— Понимаю, — я внимательно посмотрел на своего друга, — но моя цель: добраться до уровня Древних.
Толстой некоторое время ошарашено на меня смотрел, потом покачал головой и произнес.
— Постоянно забываю, что ты не от мира сего.
— Правильно, — улыбнулся я. — Я же форточник. А хочешь, я и тебя этому приему научу?
— Хочу, — немедленно отозвался Толстой. — очень хочу, — он покосился на далекую фигуру Рив. — А… проблем не будет?
— Надеюсь нет, — протянул я, с легкой грустью смотря на Рив.
Время пролетело так быстро, что я даже и не заметил. А ведь так хотелось просто посидеть рядышком, как в прошлый раз…
— О, кстати! — Толстой ткнул меня в бок. — Ты Мирону этот прием покажи, он тебя сразу же простит.
— Простит?
Так-так-так, похоже сейчас я узнаю, из-за чего Мирон на меня дуется.
— Ну так в засаде ты со мной и Горчаковым был, а Мирон рядом с Ги'Дэрека сидел, с которым он в контрах. Да и Мирон, если ты не заметил даже из арбалета не выстрелил, а потом и вовсе в лесу заблудился. Его Хмурый на обратном пути привел.
Я с силой хлопнул ладонью себе по лбу. Вот как так у Толстого получается следить за всеми, а у меня нет? И как я только Мирона из виду упустил?
Хотя, ясно как. Я больше за Славика переживал, а Мирон, оказывается, тоже переволновался.
— Он же хоть и здоровый, помладше нас будет, — добил меня Толстой. — Да и потом, когда до плеши шли, ты его игнорил. Он, наверное, подумал, что ты в нем разочаровался. Ты, знаешь, в каком у него авторитете? А сейчас он думает, что ты нового друга нашел.
Толстой хмыкнул.
— Вот так вот, Миш.
— Детский сад…
— О! — Иван коротко хохотнул. — Это ты ещё не знаешь, какую интригу Алексия начала!
— Вань, не до этого мне, ей-Богу!
— Да я-то понимаю, — посерьёзнел Иван. — а вот остальные…
— Вот видишь, Ром, — я обратился к статуе Дубровского, — Как без тебя тяжело! Ты давай уже там, переваривай эту энергию побыстрей. А то у нас из-за всякой ерунды на ровном месте конфликты возникают!
— Да, — кивнул Толстой. — Давай, Дубровский, выкарабкивайся!
Мы с Иваном переглянулись и синхронно коснулись статуи товарища.
На этот раз нас отшвыривать не стало.
Боль сверлом вкрутилась под ногти, и спиралью устремилась к груди, наматывая на себя, казалось, все нервы моего тела.
Было так больно, что вместо ора у меня из горла вырывался визгливый хрип.
Рядом сипел Толстой.
А боль продолжала вкручиваться дальше, с каждой секундой подбираясь все ближе к голове.
