Я тщательно прожевал последний пельмень и, бросив взгляд на стол директора, отодвинул тарелку в сторону.
Это все статуэтка, точно!
Интересно, она здесь для связи или организаторы Золотого меча опять что-то задумали?
— Итак, — Яков Иванович, всё это время терпеливо ожидающий, когда я закончу, отодвинул от себя чашку чая, и сцепил руки в замок. — Готов к конструктивному разговору?
— Всегда готов, — не удержался я.
Директор усмехнулся, видимо уже слышал девиз пионеров, и тут же нахмурился.
— Для начала, я расскажу тебе что произошло в гимназии за время твоего… отсутствия.
Я согласно кивнул и достал свой верный блокнот — так, на всякий случай.
— Начну с извинений, — Яков Иванович нахмурился и впервые за встречу отвел взгляд. — Я знаю, через что тебе пришлось пройти в остроге и… прошу простить.
— Не вопрос, — я не колебался ни секунды, — но хотелось бы знать зачем это было нужно.
— Справедливо, — улыбнулся заметно повеселевший директор.
Было заметно, что эта ситуация его серьезно тревожила.
— Но начнем с гимназии.
Ну с гимназии, так с гимназии.
— Семеро гимназистов забрали документы, родители шлют десятки писем на имя князя с требованием отстранить меня от управления гимназией, отдел Народного образования приостановил аттестацию и документооборот.
— Я так понимаю за этот гадюшник наконец-то взялись всерьез? — уточнил я, проигнорировав первые два пункта.
— Компетентных людей всегда было мало, — директор скривился будто откусил пол-лимона. — А после вдумчивых чисток образовались серьезные пробелы. Кое-кто решил напоследок подгадить по-крупному и уничтожил огромное количество документов.
— Зато, поди, стало меньше дурацких распоряжений?
— Это да, но учебный процесс на грани коллапса.
— Расстрелять? — предложил я.
— Что ты, — покачал головой Яков Иванович, — мы цивилизованное княжество. Поедут на рудники.
Насколько я знал половина заключенных на рудниках теряли конечности в первые два года работы. И лишь единицы могли в принципе выжить после десяти лет каторжного труда.
Так что насчет цивилизованности я бы поспорил.
Хотя о чем это я? Пусть страдают!
— Твои одноклассники делают значительные успехи в освоении дисциплин. Мирон всерьез заинтересовался темой механических протезов. Милослав бредит УГами и дронами-разведчиками. Филипп получил грамоту за самое оригинальное экономическое решение года.
Я удивленно вскинул бровь, и директор добродушно усмехнулся.
— Да, ты многое пропустил, Михаил. У нас была неделя предпринимательства, и Филипп предложил интересную идею компактных витрин с бодрящими напитками.
Компактные витрины с бодрящими напитками? Фил что, воплотил в жизнь идею про вендинговые аппараты?
Что сказать… Красавчик!
— Роман идёт на поправку, — продолжил тем временем директор. — Относительно его состояния. Ребята из вашего класса ежедневно читают вслух свои конспекты.
— А Пылаев? — вырвалось у меня.
— Пылаева ни для кого нет, — недовольно ответил Яков Иванович. — Понял?
— Понял, — мне было жутко интересно по какой причине директор до сих пор держит всех вокруг в неведении относительно Адена, но спрашивать не стал.
Все равно не скажет.
— Кстати мы отошли от пятёрок. Сейчас твой класс разбился на два десятка. Одним командует Толстой, вторым Прокудин-Горский.
Ага, значит Дмитро так и не сумел завоевать в коллективе авторитет, что ж, ожидаемо.
— Скоро начнем объединять классы вашей параллели, — поделился Яков Иванович. — В общем, действуем с небольшим опережением графика.
— Северяне? — понимающе кивнул я.
— Они самые, — скривился директор. — По идее, гимназия располагается близко к пограничным заставам, где наши выпускники и проводят выпускную практику, но про нас будто… забыли.
— Нереально, — возразил я. — Нужно быть совсем тупым, чтобы проигнорировать гимназию с одаренными.
— Я тоже так считаю, — согласился Яков Иванович. — Поэтому мы и перевели гимназию на осадное положение.
— То есть, в принципе все неплохо, но вы опасаетесь штурма северян, так?
— Так, — кивнул директор. — И пожалуйста, не говори мне о переводе гимназистов в безопасные места.
Именно это я и хотел предложить, но Яков Иванович срезал меня на подлете.
— Но почему?
— Гимназия — самое безопасное место в княжестве, — неохотно ответил Яков Иванович. — Я бы на месте противника, нагнал жути в новостях, дождался бы роспуска учеников по домам и только тогда нанёс удар.
— Мда уж, — на мгновенье я даже порадовался, что я не директор гимназии, и что мне не нужно волноваться об учениках.
— Разберемся, — Яков Иванович махнул рукой, — теперь дальше. Я хотел поговорить с тобой о твоем наделе.
— Слушаю внимательнейшим образом.
Я сосредоточился, понимая, что сейчас Яков Иванович и приоткроет завесу тайны над вручением дворянства и проклятого надела.
— Про саботаж отдела Народного образования ты в курсе, — протянул Яков Иванович. — Но не в курсе зачем они упекли тебя в острог.
— Задеть князя? Понизить престиж образования в гимназии? Публично наказать, кхм, наглеца, который осмелился что-то им высказать?
— В целом верно, — усмехнулся Яков Иванович. — Но самое главное — это Золотой меч.
— В смысле?
— Ты, Михаил, далек от жизни обычного вольника, — снисходительно улыбнулся директор, — и не знаешь, что после Пустыни и трансляции с бала тебя называют не иначе, как Золотой гимназист.
— О как, — я покачал головой. — Даже не знаю, радоваться мне или грустить.
— Радоваться, конечно, — усмехнулся директор, — ну а для дальнейшего разговора я приглашу, если ты не против, нашего общего знакомого.
— Не против, — ответил я, размышляя кто бы это мог быть.
Понятно, что в моем разрешении приглашать кого бы то ни было Яков Иванович не нуждался и просто проявил вежливость.
И всё же, кого он хочет позвать?
Яков Иванович тем временем повернул статуэтку не то слона, не то бегемота в сторону свободного кресла и хлопнул по ней рукой.
Статуэтка тут же завибрировала, и её из открытого рта вырвался луч света.
— Несколько мгновений, — бросил директор, — идёт настройка.
Я кивнул, с интересом наблюдая за созданием иллюзии.
Я, честно говоря, думал, что она транслирует только запись, а оказывается возможен, хе-хе, созвон.
