— Ну вас к ксурам!
Я отшатнулся назад, сильным пинком отбрасывая потянувшегося ко мне Славика в уже фонтанирующий туманом дом.
Ксурова Бездна играет со мной!
Я выхватил Золотой меч, готовясь сражаться с вездесущей пеленой, но туман потёк не на меня, а вокруг, заключая меня в… кокон?
— Врёшь не возьмёшь! — храбрясь крикнул я куда-то в небо. — Я раскусил твою подлость! Меня не обмануть пока со мной Золотой меч!
Туман становился всё плотнее, и я, в то время, как кричал всякую бессмыслицу, торопливо повторял про себя только что возникшую в голове мантру:
«Детали, Миша, следи за деталями! Бездна насылает морок! Детали!»
Кажется, я даже успел пару раз взмахнуть своим мечом, пока туман не накрыл меня с головой.
* * *
— Здрасьте, Зинаида Ивановна! Знали бы вы, как мы по вам соскучились! Наверняка вам нужно помочь перенести пару тяжёлых мешков?
Я с улыбкой смотрел на нашу кухарку, которая с улыбкой протягивала мне тарелки с рисовой кашей.
— И вам здоровьечка, ребята, — женщина тепло улыбнулась в ответ. — Только не нужно больше помогать. Указом директора все гимназисты переведены на максимально питательный рацион.
— Да мы не из-за еды, — я посмотрел на свою… четвёрку. — Да ведь, парни?
Ребята согласно зашумели, а Зинаида Ивановна смущённо зарделась.
— Ну… только если пару мешков и бочонок?
— С удовольствием, Зинаида Ивановна! Что до мешков, то Славе как раз нужны физнагрузки! А Фил подсобит.
— Х-хорошо…
— Легко!
— Вот и ладушки, — кивнул я. — А мы с Мироном перетащим этот ваш бочонок.
— Ну, — прогудел здоровяк, с сомнением осматривая массивную деревянную емкость. — Вон там даже по бокам специальные ухваты есть. Я такие у отца в кузне видел, когда он шахтерское оборудование чинил.
— Так может мы её покатим? — я посмотрел на Мирона, и тот молча пожал плечами. — Куда вам её?
— Катить не нужно, — замахала руками женщина, — там же маринованные опята! Только нести. Вот же!
Женщина показала на бронзовые ручки, торчащие с двух сторон.
— Ясно, — я смерил бочку оценивающим взглядом, мысленно попрощался со своей поясницей и взялся за ручку. — Куда, ух, нести?
— За мной идите, ребятки, — тут же засуетилась Зинаида Ивановна, — в кладовку поставим к стенке, чтобы не мешалась.
Каким-то чудом дотащив бочку до указанного места, мы с грохотом её опустили и с опаской посмотрели на женщину.
— Что-нибудь ещё?
— Всё, — улыбнулась женщина, — держите!
Я и моргнуть не успел, как у неё в руках оказался разнос с бутербродами, которым тут же потянулся Мирон.
Я тоже взял угощение и уже даже почти впился в него зубами, как неожиданно мой нос уловил смутно знакомые нотки.
— Простите, Зинаида Ивановна, — я смущенно улыбнулся, — а масло точно свежее? Будто пахнет как-то не так…
— У меня всегда всё свежее! — оскорбленно заявила женщина. — И масло, и маринованные опята, и мясо!
— Хм, — я задумчиво покосился на поставленную бочку с чудными бронзовыми ручками, — а разве маринованные опята могут быть свежими?
Мирон угрюмо жевал свой бутерброд, а кухарка, словно не слыша моего вопроса, продолжала бухтеть.
— Всё свежее! И мясо! Свежее мясо…
В какой момент у неё в руках вместо разноса оказался сверкнувший остро заточенным лезвием тесак, я снова не заметил.
А затем я увидел её глаза.
Я не знаю, как описать само чувство животного страха, охватившее меня в этот момент, но в голове сразу же всплыл любопытный факт.
Мол, есть две категории людей. Первые, при опасной ситуации застывают, вторые, не думая начинают действовать.
Застывать я не хотел, поэтому запрыгнул на бочку с маринованными опятами, и выхватил из Инвентаря Золотой меч.
— Брось тесак, мать!
Вот только Зинаида Ивановна и не думала на меня нападать.
Вместо этого она завороженно уставилась мне под ноги, на тот самый злополучный бочонок.
Я же, чувствуя, как, взгляд сам собой устремляется вниз, задумался.
«Зинаида Ивановна и тесак? Свежие опята? Странный запах чего-то… скисшего? Скисшего, точно!»
— Ксура с два! — прорычал я ровно в тот момент, когда увидел на чём я стою. — Это всё иллюзия!
Крышка бочонка куда-то делась, и я стремительно полетел вниз — в клубящуюся воронку белёсого тумана.
* * *
Кто хоть раз был в тюрьме, поймет то гнетущее чувство несвободы, которое, кажется, давит на тебя со всех сторон.
А ещё и эти взгляды, которые так и пронзают тебя насквозь, выворачивая наизнанку не только карманы, но и душу.
Но это ещё полбеды. Самое сложное — это вписаться в коллектив. Ведь любая ошибка может стать критичной.
Именно об этом я думал, наблюдая за приближением здоровенного зэка.
— Добрый вечер, вежливо поздоровался я первым.
Судя по эмоциям, амбал не планировал бить меня прямо сейчас, но я всё равно решил держаться настороже.
— И твоей избе того же, дворянчик, — отозвался здоровяк, мазнув взглядом по моему гербу.
Затем, ещё раз поиграв мускулами, небрежно так бросил.
— Чего встал как держиморда? Проходи, господин хороший!
— Куда? — насторожился я, чувствуя в словах амбала подвох.
— Как куда? — широко улыбнулся здоровяк, и от него так и повеяло предвкушением вперемешку с каким-то злорадством, что ли? — На парашу, конечно же!
Не знаю, что меня смутило больше — его безжизненные глаза или черные лакированные туфли, которых на зэке не может быть в принципе.
Да и этот едва уловимый запах…
Кажется, что это уже не в первый раз…
Что со мной? Дежавю? Или какая-то иллюзия? А может сон?
Интересно, а во сне возможно унюхать… трясину? Ну или что-то такое же… прокисшее…
Прокисшее! Точно!
Где-то в глубине души появилось понимание, что в этот раз я справился намного быстрее.
— Сгинь.
Золотой клинок появился в моей руке, и я отточенным движением рубанул по зэку.
Стоило мечу коснуться его плеча, ко во все стороны ударили тугие струны белёсого тумана.
— Вот ты лживая тварь! — стоило на сцене появиться пелене, как я мгновенно всё вспомнил. — Ничего у тебя не выйдет!
Клинок яростно кромсал липкий, прокисший туман, но он стремительно меня окружал, стирая зэков, зону и мои воспоминания.
