– Из нас двоих она за тобой в основном записывала. Ты и начинай.
– Начну издалека…
– С начала своего листочка начни. А я со своего продолжу.
– Пожалуйста, помолчи! «Разведенка с приданным».
– Во. Это, кстати, Настя про нас двоих записала. Только не говори специально «с придаННым». Приданое с одной «н» пишется. Это Настя даже специально в листочке подчеркнула.
– Но Мария. Это же цинично.
– Зато честно, Анна. «Тружусь, как пчелка в колесе» – это, кстати, тоже про нас. Когда мы по саунам работали.
– Мария, ты пережимаешь палку в своем цинизме.
– Во, хорошее. А у меня в тему как раз – «перегибаешь планку».
– «Поджимает гайки».
– Какое-то все однокоренное…
– Все в мире однокоренное, Мария. Все растет из одного места…
– Вот это мне как раз и не нравится… «Тертый воробей» – это, в принципе, тоже про нас.
– «Пинать баклуши».
– Тоже про нас. Но уже сейчас, когда не работаем по саунам.
– Мария, ведущая ютьюб-канала – это тоже адский труд!
– Ну ты не сравнивай ютуб с мальчишниками-то. Дальше у меня: «весь свой скраб». Блин, опять про сауны…
– «Бред красивой кобылы».
– Вот это очень твое, Анна… «Друг познается в сравнении».
– А вот это про тебя, Мария! С твоим холодным, бескрылым цинизмом!
– «Тварь дражайшая».
– Сама ты тварь!
– Не, я же цитирую с Настиного листочка. Она тут подписала: что-то из Достоевского.
– «Не от мира всего».
– Тоже про тебя, Анечка. «Карма небесная».
– «Не надо выносить спор из избы».
– Да уже вынесли, на весь ютуб…
– Ютьюб, Мария.
– Да пофигу, Анна… «Поменять одно шило на другое».
– «Перебиваться с хлеба на соль».
– Да все, все про нас… «Растет, как бамбук на дрожжах». Что-то странное. Тоже, что ли, из Достоевского.
– Это про наш новый ютьюб-канал, Мария! Так будет расти число наших подписчиков.
– Твои бы слова да богу в уши… «Как „Отче наше“». Точно из Достоевского.
– «Твоими бы словами да мед пить».
– Ты еще если мед начнешь пить, точно в камеру не влезешь… «Запретный рай».
– «Утерянный плод».
– У меня кончился листочек. У тебя есть еще?
– Последнее тоже. «Дизайнер без сапог» какой-то. Даже я, со своей необычной прозорливостью, не понимаю, кто это.
– Анна, вот про тебя все-таки Настя думала, когда эти штучки собирала. Нахваталась непонятных слов и думаешь, что самая умная. А суть не понимаешь, как всегда.
– А в чем суть, Мария?
– А в том, Анна, что я без своей необычной прозорливости понимаю, что если бы дизайнер жил в хате с таким ремонтом, как мы сейчас живем, то он был бы дизайнер без сапог. А мы с тобой, если не заработаем срочно денег на канале, то останемся не только без нормального ремонта, но и вообще без хаты.
– Мне кажется, деньги рассыпаны буквально повсюду… По саунам, по ютьюб-каналам…
– Я сейчас тебя рассыплю повсюду! По саунам. Про что канал наш будет? Ютуб-канал.
– Про нас самих. Ведь только искренне говоря о себе, можно по-настоящему затронуть другого…
– Анечка. Я тебя сейчас затрону.
– Да нет, Мария! Канал про то, как люди меняются.
– Во-о-от. Можешь же, когда хочешь. Ты же нормальная, умная баба! Чего только под дурочку-то косишь всю дорогу?
– Но с небольшой оговоркой будет наш канал.
– Какой оговоркой? Что дурочка – это некое состояние твоей души?!
– Официально мы будем называть его ютьюб-канал. А не ютуб, как ты говоришь.
– Ой, да пожалуйста…
– Спасибо, Мария! А дурочка, как ты, в свою очередь, говоришь… Мне кажется, есть некие состояния, которые нельзя просто поменять. Их нужно пропустить через себя…
– Все, я не могу больше пропускать через себя состояния твоей души. Выключай. Давай смотреть, что получилось.
– Порой мне думается, что из всего этого получилась неплохая сказка.
– Только непонятная, как всегда.
65
– Мне матушка рассказывала, что я когда мелкий был, в садике больше всего любил занятия после полдника. Из пластилина всякую фигню лепить. Папье-маше меня вообще не по-детски вставляло. Как снежинки-звездочки вырезать, не догонял. Они у меня всегда покоцанные получались. Но тоже нравилось. Воспиталка думала, что я ее так троллю. Типа, не может пятилетний пацан не догнать, как снежинку вырезать. И бесилась. А меня прикалывало, что она бесится. И что матушка меня отмазывала: типа он реально не догоняет. Нет пространственного воображения, понял.
– Скучаешь по ней?
– Стремно, наверное, так говорить. Но знаешь, нет. Мне дядя тоже говорил, что буду скучать. А вот че-то ни разу.
– Почему, думал об этом?
– Ну это какая-то другая эмоция вообще. Ты когда к маме сваливаешь, скучаю по тебе. Или когда дядя долго не дает на своей X5 покататься, по ней тоже скучаю.
– Какой ты ребенок все-таки еще. Бесишь.
– Да подожди. Я по серьезке хочу сказать. Я на матушку зол, что ли. Обижен как бы. В непонятках, короче.
– Я и говорю, ребенок.
– Да нет! В чем моя предъява к ней…
– Претензия?
– Ага. В том, что она чуть-чуть не дождалась, когда я стану нормальным взрослым пацаном. Ей жизнь достойную обеспечу. Ну и разложу перед ней свою достойную жизнь. Похвастаться мне матушка не дала. Соскочила с темы. Такая у меня эмоция.
– Иногда мне кажется, что тебе правда пять лет.
– Иногда, может, правильно кажется… А ты по отцу скучаешь?
– Скучаю, конечно. И еще мне перед ним стыдно.
– Да ладно!
– Фигадно.
– Ну ниче себе ты лексику какую знаешь! За маму, что ли, стыдно?
– Да…
– За то, что у нее типа новая любовь?
– Не говори даже…
– Так а че тебе мешает просто радоваться за нее? Мама у тебя уже взрослая девочка.
– В том-то и дело…
– В чем?
– В занятиях!
– В чем?!
– Вот как мы с тобой проводим выходные?
