– Мальчик – ученик этой вашей элитной школы? – Самохин поморщился. В голосе его промелькнуло что-то похожее на классовое неодобрение.
– Да.
– А Мирослава Сергеевна учительница?
– Нет. – Фрост покачал головой. – Я не знаю, как называется ее должность. Она из администрации.
– Дама из администрации лично отправляется на поиски удравшего ученика? – Теперь в голосе Самохина слышалось сомнение.
– Она очень ответственная… дама.
– Надеюсь скоро в этом убедиться. – Самохин вытащил изо рта сигарету, покрутил в пальцах, спросил: – Огоньку на найдется?
– Не курю.
– Вот и я пытаюсь не курить. – Самохин вздохнул, сунул сигарету в карман пиджака. – Специально не беру с собой зажигалку, чтобы не было соблазна. – Так на чем мы с вами остановились?
– На том, что у нас в Горисветово все очень ответственные, – ответил Фрост вежливо.
Ему требовалась вся его сила воли, чтобы не смотреть в сторону огражденных полицейской лентой зарослей и деловито снующих туда-сюда экспертов. Для этих людей смерть была рутиной. Даже детская смерть. Это злило. Нет, это пугало!
– И вы нашли вашего беглеца? – спросил Самохин. В отличие от Фроста, он пристально следил за всем, что происходило в овраге. Может быть, он ошибся насчет рутины? Очень хотелось ошибиться.
– Мы нашли его, но уже после того, как он нашел ту… девочку.
– Это плохо… – Самохин поскреб заросший щетиной подбородок.
Фрост не понял, что именно плохо, но уточнять не стал.
– Вы ее знаете?
– Кого? Девочку?
– Жертву. – И снова это казенно-равнодушное, протокольное.
– Нет.
– А ваша… Мирослава Сергеевна ее узнала? Девочка из Горисветово?
– Нет, кажется.
– Кажется? – Самохин приподнял шляпу, почесал вспотевший лоб.
– Она не уверена. Но все ученики носят школьную форму, а эта девочка… на ней домашняя одежда.
– Ясно. – Самохин кивнул, а потом спросил: – Сколько человек подходило к телу?
– Трое. – Отвечать на этот вопрос не хотелось, потому что за ним закономерно следовал следующий. Какого черта вы все делали на месте преступления?!
Вместо этого Самохин спросил другое. И даже непонятно было, сам с собой он разговаривал или с Фростом.
– Такое тут уже случалось?
– В каком смысле?
– В том смысле, что я не встречал ни одной дамы из администрации, которая бы просто так, от нечего делать, бегала по оврагу в поисках пропавшего ученика. Для такого нехитрого дела есть всякая мелкая сошка. А раз дама бегает сама, значит, что-то похожее уже бывало.
– Мертвый ребенок? – Фрост старался, чтобы голос звучал ровно, но получалось плохо, подводил зубовный скрежет.
– Пропавший ребенок. – На зубовный скрежет старший следователь Самохин не реагировал, думал о своем. – Так какое тут было ЧП? Ну, рассказывайте, я весь – внимание!
– Не было тут ЧП. – Фрост взял за горло свою злость, отвечал вежливо и обстоятельно. – Было небольшое происшествие. Вчера в школу позвонила мама одной из учениц, сказала, что девочка не пришла домой.
– И? – Самохин вопросительно приподнял брови.
– И ничего! Все с девочкой оказалось хорошо. Нашлась.
– Где?
– В сельской библиотеке. Зашла сразу после уроков, села порисовать, а маму забыла предупредить.
– Но девочку все-таки искали? – Хватка у старшего следователя Самохина была бульдожья. Такой челюсти не разожмет, пока не перекусит кость.
– Искали. – Фрост кивнул.
– Кто?
– Мирослава Сергеевна и я.
– Дама из администрации? – Кажется, ему все-таки удалось удивить Самохина.
– Я же говорил, что она очень ответственно относится к своей работе.
– Это не ее работа. – Самохин махнул рукой пробегавшему мимо полицейскому. – Огоньку не найдется?
Огонек у полицейского нашелся. Самохин с наслаждением закурил.
– Хрен ты бросишь, с таким вот! – Он обвел место преступления мрачным взглядом. Потом взгляд его остановился на рисунке Василия. Чтобы лучше видеть, он даже сделал несколько шагов обратно к берегу. – А это у нас что за наскальная живопись? Чьих рук дело?
– Это мальчик нарисовал.
– Тот самый, который беглый?
– Тот самый. – Фросту и самому стало интересно, что там такое увидел старший следователь Самохин. Он вытянул шею, разглядывая рисунок.
– И что тут изображено? – спросил Самохин скорее себя, чем Фроста, но Фрост все же ответил.
– Я думаю, это Свечная башня. Есть такая на…
– Я знаю, – оборвал его следователь. – А рядом кто?
Фрост пожал плечами. Он бы посоветовал задать этот вопрос Василию, но подумал, что с пацана и так достаточно, поэтому решил промолчать. А Самохин тем временем вытащил из кармана плаща мобильный, сфотографировал рисунок с нескольких ракурсов.
– Где вчерашнюю потеряшку искали? – Обернулся к Фросту.
– Везде. В школе, на территории, потом пошли той дорогой, какой она обычно возвращалась домой. Я не понимаю…
– Этой дорогой возвращалась? – снова перебил его Самохин.
– Да.
– И вы проходили мимо этого места во время ваших поисков?
– Да.
– Не заметили ничего подозрительного?
Кроме того, что Мирослава зазомбовела и вздыбилась вот почти на этом самом месте?..
– Нет. – Фрост вдруг вспомнил, что в своих стараниях отыскать Василису Мирослава забиралась и в эти заросли тоже. – Совершенно точно – нет!
Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта неприятная беседа, если бы у Самохина не зазвонил мобильный: вякнул пару раз и заткнулся. Видать, не поймал сеть. Или поймал, но не удержал. Самохин бросил озадаченный взгляд сначала на экран телефона, потом на Фроста.
– Плохая связь. – Фрост пожал плечами.
Самохин молча кивнул, побрел прочь от реки, вверх по склону. Поднимался он неожиданно быстро и неожиданно ловко, не отрывая взгляд от экрана телефона. В вязкой тишине оврага его голос зазвучал неожиданно громко.
– Ну! Что выяснили?
Наверное, что-то выяснили, потому что Самохин прекратил свое восхождение и внимательно слушал собеседника несколько минут. Сначала слушал, а потом спросил:
– А родители почему не спохватились? У них дите малолетнее дома не ночует, а они что?
На сей раз объяснение заняло всего пару секунд.
– Ясно, – сказал Самохин мрачно. – Когда проспятся, допросите. Да, и мамашку, и отчима. Особенно отчима!
