— Ты долго. Я давно жду, — взлохмаченные темные кудри, гордый римский профиль, умные, слегка печальные глаза.
Как же рано ты ушел, как же много ты не успел, как великолепно все то, что ты оставил нам.
— Смотри. Рыцарь. Я думал придать ему мои черты, но потом решил, что Чечилии вполне хватит, что бы у заказчика удар случился.
— Чечилия — это ваша возлюбленная?
— Горы. Следующая твоя подсказка — Горы.
— Но на картине ведь нет Грааля? — удивилась я.
— При желании в золотом узоре ковра у ног Мадонны его можно рассмотреть.
— Горы? Какие горы? Гор много.
— На всех моих полотнах пейзаж важен. Он отражает единение реальности и идеала. Мадонна на одном уровне с горами замком и деревьями. Смотри. У меня на картине тоже есть замок на скале и горы. Найди название гор. Оно у тебя уже есть.
— Нет! У меня нет названия гор.
— А ты поищи. Рыцарство это цель, место. Рыцари указывают тебе на выбранную цель. Найди её. Ты справишься. До встречи.
Я убрала руку и огляделась. Вокруг меня столпились люди, которые, казалось, даже не дышали.
— Да. Я могу подтвердить, что это подлинная картина Джорджоне «Мадонна Кастельфранко». Кстати, он и в самом деле придал Мадонне черты своей возлюбленной Чечилии. Именно она послужила моделью. А еще поведал о пейзаже, что за Мадонной. Он на одном с ней уровне, что как бы символизирует единение со всем сущим. Это всё, — сказала я, обращаясь ко всем сразу.
— Спасибо. Огромное спасибо, эманум Харлинсон. Вы столько сделали для нашего города и для меня лично, — ди Костанцо стремительно приблизился и, взяв мою руку, поднес её к губам.
— Ну что вы. Я рада, что смогла помочь. Но мне пора, — и я поспешила выйти на улицу, сопровождаемая охраной и возгласами благодарности ди Костанцо.
А вот фон Мёнерих выглядел задумчиво. Он проводил меня странным взглядом, и мне стало не по себе. Догадался, что я получила еще одну подсказку? Мне нужно это скрывать от него? Я запуталась.
Стоило мне вернуться во дворец, как выяснилось, что сегодня закрытие Совета Магов Двенадцати и поэтому поводу состоится бал. И Рихард уже прислал записку с просьбой быть готовой. Его и мое присутствие обязательно. Я не понимаю, почему мое присутствие обязательно. Что я забыла на этом балу? Примерно это я и выдала, прочитав записку Рихарда.
— А ты представь, сестренка, что он пойдет туда один. И эти молодые нески будут вокруг него кружить. А в следующий раз он уже позовет не тебя, а одну из них, — с лукавой улыбкой сказал Габби.
— Ну и ладно! Мне все равно, — бодро ответила я брату, а потом добавила: — Ну, что ты сидишь? Пошли искать новое платье, что ты мне заказал. Пепельную розу, кажется.
И эти несносные братцы звонко расхохотались. Все трое, даже Акке.
Михель раскапризничался. Он никак не хотел укладываться спать. Мы спели все песенки, но он только смеялся и ни в какую не хотел укладываться.
— Клари, да иди уже. Мы сами справимся. Ты его блеском своим смущаешь. Не привык он маму видеть в драгоценностях и бальном платье. Укачаем сами, — сказал Себ.
Они втроем лениво лежали на полу среди игрушек, гоняли по кругу паровозик с вагончиками.
— Ничего не случится, если я опоздаю. Ну походит Рихард один среди важных гостей. Может у него температура? — и я взяла Михеля на ручки из кроватки.
— Да нет у него температуры. Он просто днем с Акке переиграл и спал дольше обычного. Вот режим и сбился немного. Михель в порядке, а вот Его Сиятельство огорчится, если ты опоздаешь. Нехорошо его расстраивать, — не поднимая головы от железной дороги, поведал мне Габби.
— Меня не расстраивают опоздания Клари. Только её исчезновения, — раздался голос Рихарда у двери.
Я резко развернулась и уставилась на него. Вид у меня был, наверное, впечатляющий. Бальное платье, улыбающийся сын на руках и огромные перепуганные глаза.
В след за мной обернулись и вскочили с пола братья, и комнате воцарилась мертвая тишина. Никто не двигался с места, пока Рихард спокойно меня рассматривал. Меня и Михеля, который увлеченно жевал баранку. На сыне была синяя пижама с медвежатами, которая подчеркивала его ярко голубые глаза. Такие же глаза, как у герцога.
Рихард медленно подошёл к нам и, протянув руку, дотронулся до щечки Михеля. Михель отвлекся от баранки и посмотрел на герцога. То, что он увидел, ему явно понравилось. Золотые звезды, длинные капельки аксельбантов и парадный мундир с эполетами. Ну, какому ребенку такое не понравится. И он, бросив баранку на пол, потянулся ручками к Рихарду.
Рихард взял сына на руки. Михель тут же вцепился в его золотую звезду и решил, что ему необходимо удостовериться, что она вкусная. Но звезда оказалась невкусной, да еще и колючей.
— Рихард, он тебя всего перепачкает, — тихо сказала я.
— Габбриэль, возьмите у меня Мишеля. Нам и в самом деле пора на прием. Я могу опоздать, но я должен там появиться. Клари, идем.
Габби забрал Михеля у герцога, что тому не понравилось. Он собирался разреветься, в конце концов, он еще не все попробовал на мундире Рихарда. А вдруг бы там все-таки отыскалось что-то вкусное? Но Акке и Себ быстро включились и отвлекли его. А я заторможено положила руку в протянутую ладонь Рихарда.
Весь бал прошел как в тумане. Я кивала, улыбалась, танцевала и даже смеялась. Но не могла вспомнить ни одной детали вечера. Когда же Рихард отвел меня в мои покои, он не ушел как обычно а, войдя в гостиную, закрыл дверь и, не оборачиваясь, спросил.
— Когда ты собиралась мне сказать, Клари? Ты вообще мне собиралась что-то рассказывать?
Глава 12
«В саду Гесперид» Фредерик Лейтон
«Фредерик Лейтон, который так много работал с Дороти Дин, и попросил меня представить ему её в качестве натурщицы, хорошо знал, что не сумел передать именно эту фактуру и цвет»
Эмили Баррингтон
— Когда ты собиралась мне сказать, Клари? Ты вообще мне собиралась что-то рассказывать?
А я вдруг вышла из того туманного состояния, в котором прибывала целый вечер. Как будто пузырь лопнул с этим постоянным напряжением. Когда он узнает? Как он отреагирует, когда узнает? Что он предпримет, когда узнает? Всё, пузырь лопнул. Он узнал. Но вот только из пузыря вдруг вылетел наружу гнев. Или может быть, я вспомнила, что лучшая защита — это нападение?
— Дай-ка я подумаю. Может быть я хотела сказать тебе, что беременна твоим сыном после того аукциона, на котором украли «Цветущий»? Хотя нет. Это же ты на меня наорал, что я все время влипаю в неприятности, и ты устал меня из них вытаскивать, — начала я негромким голосом.
Рихард отлип от входной двери, к которой прижимался лбом и развернулся ко мне.
