– Расскажи о том, что уже сейчас надумали.
Дай мне хоть что-то, чтобы не думать, как там моя девочка вдали от меня. Во мне усиливается потребность прижать ее к себе, вдохнуть знакомый запах, зарыться носом в шею. Обнять и успокоить, дать какую-то гарантию на то, что все будет хорошо. Но я даже не знаю, увижу ли ее еще когда-нибудь. Потому что если в самом конце оборвется моя жизнь, Мишель снова станет вдовой. Я крепко сжимаю челюсти, чтобы не начать вопить от этой мысли. Мне не страшно умирать. Но если меня не станет, больше некому будет позаботиться о моей тигрице. Да, будет Адриан, но я все равно понимаю, что Мишель ему чужая, а потому он не будет заботиться о ней, как о своей женщине. Потому что своя у него уже есть.
Я сжимаю переносицу, крепко зажмурившись, а потом тру глаза большим и указательным пальцем. Если я и дальше буду развозить сопли, то провалю операцию. Сейчас я должен думать о том, что на самом деле важно, чтобы действительно в конце всего вернуться к жене. Забрать ее и увезти на далекие острова, где нас уже ждет дом, в котором ― хочется надеяться ― мы будем счастливы. Надо еще озаботиться поиском психотерапевта для Мишель. Вряд ли для нее все эти события пройдут бесследно. Если, даже застрелив Мерфи, она до сих пор мучается кошмарами, то что будет, когда все закончится? Она вместе с нами живет на этой пороховой бочке, а теперь еще и в курсе событий. Кратко, без подробностей, но она знает.
Уивер отвечает на мой вопрос, посвящая в детали операции с учетом последних изменений. Их не так много, но теперь на самом деле придется ускориться.
Глава 30
Мишель
Мы выезжаем с Адрианом из аэропорта. Дрожь во всем теле не проходит, кажется, у меня даже стучат зубы. И мне становится холодно настолько, словно я голая во время мороза. Адриан бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. Он что-то достает из бардачка и передает мне. Я смотрю на его зависшую между нами руку с блистером таблеток и с сомнением перевожу взгляд на Адриана. Он усмехается.
– Таблетки Лиссы. Успокоительное.
– Она пьет таблетки во время беременности?
– Мишель, она же врач и в курсе того, что можно. К тому же, она уже родила.
– Правда? Кого? ― спрашиваю, вытягивая из пальцев Адриана таблетки, и он сразу подает мне бутылку с водой.
Бросив взгляд на упаковку лекарств, я выдавливаю одну таблетку и тут же забрасываю ее в рот, запивая водой. Вряд ли Адриан хочет меня отравить, но с учетом последних событий, я уже не знаю, кто друг, а кто ― враг. Но решаюсь положиться на судьбу.
– Сына, ― отвечает Адриан и сильнее сжимает пальцами руль.
В зеркало заднего вида я вижу, что он едва сдерживается, чтобы не улыбнуться.
– Наша с Финном ситуация еще не повод для тебя подавлять в себе радость от рождения малыша, ― говорю ему, и Адриан с кривой улыбкой кивает. ― Лисса в порядке?
– Да, роды прошли довольно легко, как для первых. Не знаю, как оно должно быть на самом деле, но Лисса говорит, что шесть часов рожать ― это нормально.
Адриан слегка пожимает плечами, а я натянуто улыбаюсь, подкладывая ладони под попку. У меня так сильно трясутся руки, что это уже раздражает.
– Я рада за вас. Поздравляю.
– Спасибо.
– Передай Лиссе мои поздравления.
– Обязательно. ― Адриан медлит, а потом снова затевает разговор. ― Мишель… я привезу тебя в квартиру, в которой с тобой будут жить двое мужчин. Один сотрудник спецслужб, а второй ― человек Финна.
– В смысле из этой позорной псарни?
Адриан качает головой.
– Нет, это один из сотрудников его завода по модернизации оружия. Он оставался в Бостоне, как доверенное лицо Финна. Снабжал Финна информацией, а теперь будет тебя охранять.
– А что, сотрудника спецслужбы не хватит?
– Финн сейчас доверяет такому количеству людей, которых можно пересчитать по пальцам одной руки.
Я киваю.
– Ты, этот доверенный с завода. Кто еще?
Адриан тяжело вздыхает.
– Мишель, Финн сам расскажет тебе то, что посчитает нужным.
– То есть, эту информацию он разрешил разглашать?
– Он просил предупредить тебя, что в случае возникновения каких-то проблем ты шла прямиком к Сэму. Так зовут того мужика с завода.
– Например, если мне понадобятся тампоны?
– Зря ты иронизируешь. Твой муж пытается защитить тебя всеми доступными ему способами.
Я сникаю. Несомненно, Адриан прав. А я просто неуравновешенная истеричка, которая никак не может взять в толк, что все это делается с целью обеспечить мне максимальную безопасность.
– Мне будет позволено хотя бы созваниваться с Финном?
– Да. Только он сам установит, как и когда, ладно?
– Конечно, ― шепчу я.
Меня перестает трясти, но я все равно сильнее запахиваю кофту, которую мне в самолете дал Финн. В Бостоне прохладно или это еще меня не отпустила ситуация? В машине воцаряется тишина, и со временем я проваливаюсь в дрему. Машину покачивает, что еще глубже погружает меня в сон. Я просыпаюсь, когда мы останавливаемся. Приоткрываю глаза и смотрю на невысокий кондоминиум в неизвестном мне районе. Протерев глаза и зевнув, я смотрю на светло-серое непримечательное здание, которое практически ничем не отличается от десятка таких же в этом районе.
– Мишель, ― зовет меня Адриан, заглушив мотор. Я ловлю его взгляд в зеркале заднего вида. ― Постарайся не натворить глупостей. У Финна сейчас очень напряженное время. Он и так совершает ошибку за ошибкой, постоянно беспокоясь о тебе и находясь в напряжении, потому что ждет твоего следующего проступка.
– Ему грозит опасность? ― спрашиваю слегка подрагивающим голосом.
– Она грозит ему с самого рождения. Не забывай, кем был его отец. ― Я киваю, показывая, что услышала его слова. ― Дай ему немного времени, и все закончится. Но ты должна доверять ему и вести себя так, чтобы он не отвлекался от основной задачи.
– Хорошо, ― выдыхаю я. ― Как долго мне нужно будет пробыть здесь?
– Пока не знаю. Не меньше месяца.
– На улицу можно выходить?
Адриан молча качает головой, а я снова представляю себе длительное время взаперти, и по позвоночнику проходит дрожь. Я еще раз смотрю на дом.
– В этот раз не в лесу и без подвала, ― бормочу себе под нос, но Адриан меня уже не слышит, потому что выходит из машины и открывает мою дверцу.
Мы молча входим в лифт и поднимаемся наверх. Без единого слова Адриан звонит в дверь, и уже через минуту она распахивается. В дверном проеме стоит огромный хмурый мужчина, полностью закрывая проход своим телом. И с этим громилой мне придется находиться двадцать четыре часа неизвестно сколько дней. Я чувствую себя такой крошечной. Рядом с Финном я ощущаю себя маленькой, а возле этого огромного мужчины ― еще меньше. Как будто маленькая букашка на его фоне. Он хмуро кивает нам и отходит в сторону, пропуская в квартиру.
