Телефон звонит, когда я, привычно уложив под подушку пистолет, пытаюсь отключиться. Дышу ровно и глубоко, стараясь не раздражаться от того, что у меня крадут драгоценные минуты сна, который и так для меня стал роскошью в последние дни. Поднимаю телефон с матраса и поворачиваю экраном к себе. Ей можно воровать мои сон и покой, потому что она давно уже украла жизненно важный орган.
– Мишель, ― ласково произношу, отвечая на звонок.
– Финн, ― выдыхает она. Я слышу тревогу и усталость в ее голосе.
– Что случилось?
– Я так больше не могу.
– Мишель, что не так?
Я сажусь на кровати и тру затылок.
– Как долго все это продлится?
Я тяжело вздыхаю. Сколько раз мы уже вели этот разговор, но Мишель все равно из раза в раз задает тот же самый вопрос.
– Детка…
– Финн! ― резко перебивает она. ― Я не могу больше сидеть в четырех стенах! ― торопливо истеричным тоном произносит Мишель, и я снова откидываюсь на подушки, потому что понимаю, что моя жена достигла своего предела. И сейчас ее лучше молча выслушать, не перебивая и не успокаивая. Ей не нужны слова. Ей нужно то, что я сейчас дать не могу. Ну, или, на худой конец, просто выговориться. ― Это как клетка. Я словно в зоопарке! Никуда не выйти. Если подозрительный шорох ― меня запирают в спальне, и я сижу там, трясусь в ожидании того, когда твои амбалы дадут разрешение выйти. Я ненавижу передачи о животных! ― Мишель все это произносила скороговоркой, а теперь сделала паузу, чтобы отдышаться. Но я не пытаюсь заполнить тишину. Жду продолжения. ― Ты же знаешь, как я любила передачи о животных, да? Знаешь, конечно. Ты даже подшучивал надо мной. А сейчас я их ненавижу, потому что знаю все наизусть!
Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку. Как же я скучаю по Мишель. Даже в таком настроении. Раздраженную и злющую, как фурия. Даже такую несдержанную и ненавидящую передачи о животных. Могу себе только представить, как она досадует по тому поводу, что ее предпочтения кардинально изменились.
– Я понимаю, что все сложно, ― наконец она перестает кричать и ругаться, и теперь уже разговаривает спокойнее. ― И понимаю, что ты не можешь просто взять и забрать меня к себе. Но я так скучаю, просто с ума схожу. Мне мало виртуального секса. Я хочу чувствовать твои прикосновения. Твое дыхание. Хочу слышать, как ты шепчешь пошлости мне на ухо, касаясь его своими губами. Понимаешь меня?
Вот теперь я могу ответить.
– Понимаю.
Но Мишель снова берет бразды правления в свои руки.
– Поэтому я так и сорвалась. Извини… наверное? В смысле, точно извини. Я знаю, что тебе там тяжелее, чем мне, в тысячу раз. Но я… ― она тяжело вздыхает. ― Моему поступку нет оправдания.
И с этими словами Мишель отключается. Я, нахмурившись, смотрю на телефон. Она действительно оборвала звонок. Выплеснув все на меня. А потом я улыбаюсь. Невозможная женщина.
Глава 35
Финн
Я понимаю, что не выдерживаю, когда на следующий день, сорвавшись, въезжаю кулаком в лицо охранника. Если бы не приказ его руководства держать себя в руках, этот спецназовец уже размазал бы меня по стене, даже особо не напрягаясь.
– Прости, ― цежу сквозь зубы и сваливаю в дом.
Там звоню пилоту, забираю свой паспорт, бросаю в сумку несколько вещей и выхожу во двор. Еще до того, как я успеваю сесть в машину, мне навстречу из своей выходит Уолш.
– Далеко собрался?
– Лечу в Бостон.
– С какой целью?
– Повидаться с женой.
Забрасываю сумку на заднее сиденье и киваю одному из спецов садиться за руль. Он тут же занимает водительское место. Я открываю дверцу с пассажирской стороны.
– Финн, тебе сейчас в Бостон нельзя.
– Я по новым документам.
– Если тебя кто-то…
– Никто меня не увидит! ― рявкаю. А потом тише добавляю: ― Если я сейчас не слетаю к ней, она натворит глупостей, Уолш.
– Она с двумя охранниками.
Я ухмыляюсь.
– Ты плохо знаешь Мишель. Она и с тремя умудрится сделать так, что я сто раз пожалею, что она не рядом со мной.
Уолш качает головой.
– Когда вернешься?
– Завтра к вечеру. Билеты назад уже куплены.
– Сообщи, как приземлишься. Адриан тебя встречать не будет, это привлечет слишком много ненужного внимания. Но я попрошу кого-то из спецов. Чтобы тебя сопровождали.
– Я напишу Сэму, он встретит.
– Нормально. Счастливого полета.
– Спасибо, ― негромко отвечаю я, уже сев в машину и закрывая за собой дверь.
Стюардесса маячит передо мной туго затянутой в тесную юбку задницей, постоянно соблазнительно наклоняется и выпрямляется, практически выписываю дугу. Не интересно. Вот правда, совсем не интересно. Потому что задница слишком круглая, как будто под юбку всунули два шара для боулинга. И грудь слишком большая, пуговицы на рубашке практически трещат. Слишком вызывающе накрашены губы и глаза. Все слишком. Потому что я не этого хочу. Я хочу свою любимую «двоечку», а не эти подушки безопасности. Небольшую аккуратную попку и лицо без макияжа. Аккуратные, розовые губы, искусанные мною. И вкус, который не заменит никакой другой.
Сегодня я один в салоне. Со мной летит спецназовец, но он так вымотан на службе в последнее время, что я предложил ему на время полета занять кровать. Сам я вряд ли усну. Нервы так долбят по венам, что стоит мне прикрыть глаза, как под веками я вижу короткие вспышки, от которых дергается все тело. Я смогу нормально уснуть только прижимая к себе Мишель. Когда буду точно знать, что она в безопасности и затрахана до бессилия.
До дома, где моя принцесса таится в башне, мы доезжаем за полтора часа, большую часть времени простояв в пробке. Поднимаясь в лифте, я рассматриваю букет, который купил мой охранник в цветочном магазине. И снова не могу понять, зачем тащу цветы Мишель, хоть понимаю, что сейчас этим букетом могу схлопотать по лицу просто потому что моя женщина в ярости от пребывания в замкнутом пространстве. Но я снова хочу банально порадовать ее и оказать какие-то знаки внимания, кроме засовывания моего члена в ее влажное тепло.
Дверь открывает Сэм, которому я так и не написал, чтобы тот меня встретил. Лицо моего приятеля за пару секунд выражает несколько эмоций. Сначала он хмурится, потом на нем появляется недоумение, следом ― неверие, и наконец широкая улыбка растягивает его губы, демонстрируя неровные зубы.
– Ты как здесь оказался? ― спрашивает он, пожимая одной рукой мою ладонь, а второй сжимая плечо. ― Цветы мне, я так понимаю.
