– Мне вызвать охрану, Станислав Юрьевич? – подала голос Ромашкина.
Я не смогла сдержать гримасу брезгливости, глянув на девушку. Это я когда-то дала ей шанс, взяла на работу, не скупилась на премиальные, а она… Аня сейчас едва ли не хвостом виляла перед Богомоловым и в рот ему заглядывала, словно верная болонка.
Вот вам и перспективная хваткая девушка оказалась.
«Действительно хваткая, – подумала я. – Своего не упустит».
– Не надо, Анечка, – остановил ее Стас. – Мы с Василисой Дмитриевной просто поговорим. Правда же, Васенька?
Мужчина поманил меня за собой в кабинет, и я вошла, даже дверью не хлопнула за собой, сдержалась.
– Присаживайся, Васенька, – указал мне на диванчик для посетителей Богомолов. – Чай, кофе, что-то покрепче, чтобы опохмелиться?
– Ты держишь меня за дуру? – не смогла сдержать шипение я. – Такие дела так быстро не делаются, Стас.
– Все делается, когда у тебя есть деньги, Вася. У твоего почти бывшего мужа их предостаточно.
Меня бросило в жар.
В груди запекло, перед глазами на мгновение потемнело, в ушах зазвенело, а потом эта волна ощущений резко схлынула.
Гнев трансформировался в какое-то жестокое спокойствие на фоне жажды убийства. Только ко всему этому у меня сохранилась холодная голова и пришло какое-то отрезвление. Поэтому я не закатила истерику, а решила ударить в ответ.
– И все они мои, ты это забыл добавить, – сложила руки на груди я. – Поэтому я не советую тебе или Иннокентию со мной ссориться, Стас. К тому же ты говоришь о нашем разводе как о свершившемся факте, но я все еще остаюсь Дубравиной.
Мужчина вскинул брови. Ему моя реакция не понравилась, он явно ожидал нечто иное. Я и сама себя сумела удивить. Особенно учитывая характер и экспрессивные реакции на любые раздражители.
Здесь же меня словно в холодную воду окунули, и я продолжала реагировать так, точно наблюдаю за всем со стороны, а не принимаю непосредственное участие.
– Алкоголь плохо влияет на твои умственные способности, – сказал он в попытке меня уязвить, но только себя выставил в дурном свете. – Ты рискуешь сунуть голову в пасть тигра и заработать проблемы, с которыми не справишься.
– Ты мне угрожаешь?
– Бог с тобой, Васенька, – совершенно невесело рассмеялся он. – Просто предупреждаю. По-дружески.
– Ты теряешь хватку, Богомолов, раз решил, что сможешь взять меня испугом и наглостью.
– Я тебя напугал? – едко уточнил мужчина. – Прости, никоим образом не хотел…
Я вскинула руку, останавливая его словоблудие, от которого у меня разыгралась тошнота.
– Скорее удивил тем, что думал, будто я забуду про такие нюансы. Неужели ты, Стас, считаешь меня настолько глупой? Сам же и помог Дубравину все переоформить на дядю и меня, так как в политике у нас не место для бизнесменов, – насмешливо хмыкнула я. – А теперь вдруг решил меня уволить? Из моего же фонда?
– Мы оба знаем, что все документы легко переоформить обратно. Особенно для группы профессионалов, которые работают в команде твоего мужа.
Я не разбиралась в юридических нюансах, да и во многих вопросах, что касались бизнеса. Для этого здесь работали специально обученные люди, я же занималась тем, что любила, – помощью больным детям.
В остальном меня здорово выручал Дубравин, который и был той подушкой безопасности и каменной защитной стеной для моего дела. Я никогда не думала, что настанут времена и все это рухнет, словно замок, построенный на песке.
– Без моего на то согласия ничего легкого у вас не будет.
– А разве ты его не дашь? Ты же умная женщина, Василиса, понимаешь, что ссориться с Дубравиным тебе невыгодно.
– Как и ему со мной.
– Так мы с миром, а не с войной. Я даже документы подготовил для передачи прав, подпиши – и твой фонд не пострадает.
Он похлопал ладонью по красной папочке, которая лежала на столе, и демонстративно положил на нее ручку.
– Не много ли ты на себя взял, Стасик? – прищурилась я.
– Понимаешь ли, Васенька… – переобулся на ходу Богомолов. Его голос вновь лился патокой, а весь образ излучал добродушие и вежливость.
– Не трогай меня, – избежала его попытки меня приобнять я. – Иначе ты рискуешь сам убедиться, что именно я съела на завтрак.
– Что? – не понял он.
– Ты вызываешь тошноту, Богомолов. Боюсь, я не настолько сильна физически и духом, чтобы долго сдерживать естественные реакции.
Стас отдернул руку и брезгливо поморщился, точно я уже привела свою угрозу в действие.
– Васенька, мы же взрослые люди, – зашел с другой стороны мужчина. – Ты же понимаешь, что я всего лишь исполнитель и лично ничего против тебя не имею?
– Не имеешь?
Судя по тому, как Богомолов поступил в клубе, это было очередной ложью. Я не понимала его мотивов и не имела абсолютно никаких доказательств вины, поэтому продолжала делать вид, что верю. Слова Акулова до сих пор звенели у меня в ушах, он смог заставить меня сомневаться в мужчине, которому безоговорочно доверял мой муж. И теперь я смотрела на Богомолова совершенно под иным углом, чем прежде.
– Это все Дубравин, – сказал он. – У твоего мужа слишком длинные руки и жуткое желание сделать тебе больно. Так что в твоих же интересах, милая, подписать все документы и не вызывать огонь на себя.
– Вот так?
– Развод ведь можно оформить по-разному. И причитающееся забрать тоже. Например, если одного из супругов признают недееспособным…
– И с чего бы мне вдруг внезапно сойти с ума? – Я держалась смело, но коленки уже стали трястись, а стены кабинета давить. Рядом с Богомоловым мне определенно не хватало воздуха.
– Всякое может случиться, никто ведь не застрахован, – ушел от прямого ответа он.
– Ну да, ну да…
– Помнишь, я говорил, что ты всегда можешь на меня положиться, Васенька? – вкрадчиво начал Стас.
– М-м-м?
– Так вот, я ведь не отказываюсь от своих слов. Я, конечно, разозлился, когда мне пришлось разгребать шум, который наделали видео с тобой в клубе. Но я на твоей стороне.
– На моей, значит?
– Да. И очень переживаю, чтобы ты не пострадала, – опять приблизился он. – Дубравин растопчет тебя, Васенька, и не заметит. А если ты не хочешь этого, то тебе стоит попросить помощи у того, кто поможет избежать всех ловушек. Понимаешь, о чем я?
– И о чем же ты? – склонила голову набок я.
– Тебе нужен сильный покровитель.
Он говорил это настолько уверенно, а смотрел прямо, что у меня не оставалось сомнений, кого именно Богомолов имел в виду.
– Неужели?
