Я бы себе не поверила. Было фальшиво, грубо и совершенно неубедительно. Но судя по тому, как дернулся Кеша, точно от удара, моя тактика оказалась успешной.
– Более чем, – сказал он и отошел.
Мне тотчас же стало холодно. Без него.
– Правильное решение, – кивнула я. – Выход ты, я думаю, в состоянии отыскать самостоятельно.
Правда, из квартиры Дубравин не сунулся, наоборот, закрыл дверь и провернул замок.
– Нам нужно поговорить, – ответил он на мой вопросительный взгляд.
– Хорошо, – выдохнула я.
– Вот так просто? – опешил муж. – После стольких отказов ты взяла и согласилась?
– Лучше принять неизбежное зло, чем бороться с ним. Ты же все равно не отстанешь?
– Не отстану, – подтвердил Дубравин.
– Поэтому я дам тебе возможность выговориться.
«В последний раз», – крутилась в моей голове фраза, которую я не стала озвучивать.
Я отправилась на кухню. Даже оборачиваться не стоило, чтобы знать: Дубравин шел следом.
Я слишком остро чувствовала его присутствие. Всегда так было, с самой первой встречи. А теперь придется отвыкать и учиться жить иначе. Без него. Без нас.
Под такие мысли я заполнила, а потом включила кофеварку.
И ведь прекрасно знала, как Дубравин зависим от этого ароматного напитка, но на него намеренно не собиралась готовить. Выдавливать из себя гостеприимство точно не получится.
– У тебя есть время, пока варится мой кофе, – сказала я Кеше. – Дальше я хочу насладиться напитком. В одиночестве.
Он будто бы даже растерялся на мгновение, но потом взял себя в руки и выпалил:
– Ты должна знать: я люблю тебя.
Раньше эти слова служили музыкой для моего сердца, а сейчас… Сейчас я не была уверена, что у меня оно осталось.
– Приму к сведению, – кивнула я. – Что-то еще?
Дубравин точно не ожидал такого моего ответа, нахмурился… Похоже, он не знал, как себя со мной вести, осторожничал, словно с бомбой замедленного действия.
– У меня с Ингой нет никаких отношений.
– Ты повторяешься, – спокойно заметила я.
Кто бы знал, сколько стоило мне это видимое спокойствие!
– Но это правда!
Этого разговора не должно было быть. Как и встречи.
Я не должна была включать видео, присланное доброжелателем, и показывать его Дубравину. Но сделала это.
– Вот твоя правда, – резюмировала я, когда короткий ролик завершился. – Нравится?
– Ловкий монтаж, – отметил заметно побледневший муж. – Но между мной и Ингой в тот раз ничего не было. Здесь просто так показано, что…
– В тот раз не было, а в другой было. Или хочешь сказать, что твой сын – итог непорочного зачатия? Не много ли ты на себя взял, Дубравин?
– Я вообще не помню, как оказался тогда с Ингой в постели. Слишком много выпил, – дернул он себя за волосы. – Ты же знаешь, что мне нельзя пить, а она…
– Опустим ненужные подробности. Все равно каждый из нас останется при своем мнении. Да и какая разница теперь, сколько раз у вас с ней было? – выдала я. Это проворачивание ножа в ране доставляло только большую боль. – Было ведь. Не отрицай. Твой сын тому прямое подтверждение.
– То, что случилось, было один раз, по пьяни, ошибкой, – продолжал стоять на своем муж. – Инга забеременела, и я запретил ей делать аборт. Не хотел, чтобы из-за меня погиб еще один ребенок…
– Еще один? – склонила голову набок я. – Мне казалось, мы обсудили и ты решил, что в том первом выкидыше была только моя вина.
Я и сама так искренне считала, чего уж там, но формулировкой пожестче, чтобы уязвить сейчас Кешу, не побрезговала. На войне как на войне, раз уж на то пошло.
– Я не о нем сейчас, – отвел взгляд Дубравин.
– У тебя есть еще дети, о которых я не знаю? – затаила дыхание я. – В каждом городе по ребенку?
Он поморщился, но никак не прокомментировал мой сарказм.
– По молодости одна девушка забеременела от меня, а я ушел от ответственности. В итоге она не справилась сама и покончила с собой. Ребенок не родился, – глухим голосом признался Кеша. – Это было роковой, но знаковой ошибкой, больше я от ответственности не бегал.
– Не совсем так, – поправила его я. В горле стоял ком. Ту девушку мне, конечно, было жаль, но своя рубашка ближе к телу, как говорится… – Ты делал это все время, когда скрывал от меня сына.
– Я боялся тебя потерять!
– Чего боимся, то обязательно притягиваем, слышал о таком? – пожала плечами я.
– Вась…
– Да и вообще, Дубравин, не кажется ли тебе, что слишком много ошибок для взрослого и даже где-то умного мужчины? Или тебе просто легче заслониться от происходящего такой формулировкой?
– Ты вправе на меня злиться, я понимаю, – шумно выдохнул он. – Моему поступку нет оправдания, но, Вася… Давай попробуем все наладить?
Я рассмеялась, запрокинув голову, а потом услышала сигнал кофеварки.
– Твое время вышло. Захлопни за собой дверь, будь добр.
Дубравин ничего не ответил. Я налила себе кофе, подошла к окну и пригубила ароматный напиток.
За окном опять шел снег.
Ох и переменчивая погода!
– Пожалуйста, – тихо произнес муж. Хотя для меня это слово прозвучало сродни грому среди ясного неба. – Я не хочу без тебя. Не смогу.
Боль жадно зашипела, запузырилась в моей груди.
– А я не могла без тебя, когда страдала после потери наших детей. Где в этот момент был ты? Ах да, с другой женщиной. Это ты называешь «не хочу без тебя»? Или тебя потянуло на метафоры и высокую поэзию?
– Никогда не замечал за тобой способности там метко целиться и жестко бить, – опустил глаза Дубравин.
– Твоими стараниями, – хмыкнула я. – Ты мне изменил, Кеша. Можешь называть это как хочешь, но это неоспоримый факт, Кеша. У тебя есть ребенок, это тоже факт. Ты водил меня за нос и вел двойную жизнь бог знает сколько времени – еще один. И, похоже, так привык к этим играм, что забыл, где в этом всем я. А знаешь где?
– Где?
– А нет меня там, – развела я руками. – Похоже, что уже давно нет. Не понимаю, зачем ты продолжаешь держаться за пустоту? Наш брак был фикцией, обманом, иллюзией…
– Это неправда, – не согласился Дубравин. – И ты сама прекрасно это знаешь, Вася.
Я поставила чашку на подоконник и сняла обручальное кольцо. Муж следил за моими действиями, словно завороженный.
– Я знаю, что любви среди предательства не место. Она там просто не живет. Значит, и нас нет, Кеша, – сказала я, вложив кольцо в его ладонь. Давно это надо было сделать, а я все цеплялась за него, как утопающий за соломинку. И сейчас точно от сердца отрывала. – Мы умерли тогда, когда ты выбрал не оплакивать нашу общую потерю вместе со мной, а другую женщину.
