У меня кровь от лица отхлынула.
– Что ты ей про меня наплела? – зыркнула я на Марго, но та выглядела такой же удивленной, как и я себя чувствовала.
– А тут слова лишние, я и так все вижу, – развела руками Богдана. – Эта гонка никогда не прекратится, если ты сама ее не прекратишь.
– Так, с меня хватит, – решительно направилась к выходу я. – Не нанималась этот бред сивой кобылы слушать!
– Не слушай, – вдруг улыбнулась хозяйка дома. – И уходи, если остаться не хочешь. Но ведь что-то тебя здесь держит, правда?
Совершенно непримечательная внешностью женщина была, но вот глаза… Они притягивали.
Васильковые, ясные, теплые, словно летнее утро. И улыбка Богданы напоминала мне мамину…
А я, оказывается, успела жутко по ней соскучиться.
– Сама не понимаю, – буркнула я, но выбегать из дома и громко хлопать за собой дверью больше не спешила.
На любопытство, видимо, подсела. То время, когда я слепо верила во всю эту галиматью, носилась по докторам и знахаркам, лишь бы выносить ребенка, прошло.
– Присядь и остынь, огненная девочка с мужским именем, – жестом пригласила меня Богдана. – Тяжело по жизни вихрем носиться, отдохни.
Я и правда почувствовала, как на плечи легла ужасная усталость.
– Я не устала, – только из-за собственного упрямства возразила я.
– Устала, – покачала головой она. – И соответствовать, и казнить, и бежать. Не хватает тебя уже, неужели не чувствуешь?
А ведь и правда, сил у меня в последнее время было как у котенка…
– Вы ведьма, что ли? – едва справлялась с вдруг накатившей дремотой я.
– Не обижай меня, Вася, – попросила женщина. Лето в ее глазах мгновенно превратилось в студеную зимнюю пору. Мне даже зябко стало. – В этом доме Всевышний живет, здесь другим силам не место.
– Ну начинается, – закатила глаза я. – И на кого эти сказочки рассчитаны?
– Если тебе веры не хватает, то это не значит, что у других ее не должно быть.
– А где мне эту веру взять, если он остается глух к моим мольбам? Ни разу не ответил, ни разу не помог.
– Глупая девочка, – вздохнула Богдана. – Он же дает тебе жизнь, а ты ее давишь. Неосознанно сжигаешь собственным несоответствием. Как еще сама на свете держишься – не понимаю.
– И что же ей делать? – всплеснула руками Марго.
– Жизнь свою пересмотреть, – сказала женщина. – Да поскорее, пока еще не поздно.
– А сейчас вы мне дадите волшебную травку-муравку и все мои проблемы как рукой снимет? – хмыкнула я. – Пойдем, Марго. Ты не видишь, что нас профессионально дурят? Я не нуждаюсь в вашей помощи, до свидания.
– В моей нет, а вот у Божьей Матери заступничества попроси, – спокойно ответила Богдана и разлила борщ по тарелкам, словно ничего и не происходило. – Она скорая на отклик, первая в защиту перед Сыном своим встанет. Тем более что не о себе нужно просить, а о невинной душе, которая опять к тебе притянулась.
Женщина поставила на стол тарелки с борщом. А его запах вдруг для меня сделался таким невыносимым, что тошнота к горлу подкатила.
– В коридоре ведро, – махнула рукой Богдана. – До туалета все равно не добежишь.
Пришлось воспользоваться гостеприимством…
Гораздо позже я пила ромашковый чай на этой же кухне с тем печеньем, которое мы с Марго купили для хозяйки, и прислушивалась к себе.
– Даже верить не хочу, что вы можете оказаться правы. Опять разочаровываться? Нет. Я больше не выдержу. Мне не вынести таких наказаний.
– Он не наказывает, Вася, мы сами это делаем, – грустно улыбнулась Богдана. – Ты проверь, раз возможность такая есть, и если понадобится помощь, то возвращайся. По собственной воле, а не на аркане.
Денег эта обыкновенная, но до ужаса странная женщина с нас не потребовала, а вот от продуктов отказываться не стала.
В дом птичьего семейства я возвращалась в смешанных чувствах.
Марго разговорами меня не донимала. А вечером Грач принес мне тесты на беременность. Целых двадцать штук разных!
Такого подвига не оценить я не смогла. Трясясь как листик на ветру, я «опробовала» каждый тест, а потом долго плакала, глядя на положительный результат. Двадцать положительных результатов.
От радости плакала. И Марго подключилась.
Так мы и подвывали в два голоса, пока Грач решительно не оборвал этот водопад слез. Место тестов заняла корзина с фруктами.
– Куда так много? – выпучила глаза Марго.
– Старайтесь за четверых, – строго выдал ее муж. – Приду – проверю.
– Не хочу бананы, – скривилась моя подруга. – Хочу заварку.
– Заварку? – не понял Дима. – Чай сделать?
– Сухую. Пожевать.
– А мне бы капусточки квашеной, – мечтательно закатила глаза я, рот тут же слюной наполнился.
– Яга? – позвал бессменную домработницу подруги – почти что родственницу – Грач. – Здесь нужна тяжелая артиллерия.
ГЛАВА 25
Семь лет спустя
– Руслана, слезь оттуда! Немедленно!
– Ну мам! – послышалось неизменное в ответ.
– Руслана! – еще раз прикрикнула я да кулаком пригрозила, дочь не послушалась. Из-за гула мотора она, конечно же, могла не расслышать, но, отлично зная свою егозу, я была уверена, что та скорее сделала вид. – И ведь доведет меня до сердечного приступа.
– Ты еще слишком молода для таких диагнозов, – авторитетно заявил мой отец – не последний хирург в городе.
– Сам говоришь, что болячка не выбирает по возрасту, – ввернула ему любимую фразочку я.
– Все-то ты помнишь, – улыбнулся папа.
– Вся в тебя, – заметила мама, подливая мужу чай.
– И привычная ко всему. Разве Руся впервые что-то выкидывает? – поправил бороду мой старший брат – Михаил.
Иногда у меня складывалось такое впечатление, что неприятности родились вперед Русланы, она еще ходить толком не научилась, а уже притягивала к себе всякие ситуации.
Росла не в меру любопытной, бойкой – настоящий хулиган в юбке – и очень свободолюбивой. Процесс воспитания был тяжелым. Дочка поддавалась только ласке и хитрости, я с содроганием думала о времени, когда у нее начнется переходной возраст…
Все же стоило мне тогда послушать Богдану и не называть дочь мужским именем, но, едва ее увидела – красную, сморщенную после родов, сразу поняла: Руслана.
– Побрился бы, совсем дровосеком выглядишь, – скривилась я. – Скоро пациентов одним видом пугать будешь.
– Мои не разбегутся, – уверенно ответил Миша.
