– Правда? – удивился он.
Матвей был особенным мальчиком. Иногда Иннокентию казалось, что он на самом деле ни в ком и не нуждается.
– Думаешь, я стала бы о таком врать?
– Принимая во внимание то, что ты здесь устроила… – протянул Дубравин.
– Прости, – покаянно прикрыла глаза Загорская. – Я просто не смогла сдержать чувства, но раз я тебе так неприятна, то больше этого не повторится.
Она поежилась.
Конечно, ему льстило внимание красивых женщин. Но он привык сам устанавливать границы, за которые можно было заходить. Инга приняла правила и не нарушала их. До сегодняшнего вечера.
Меньше всего на пороге выборов Дубравину нужны были проблемы, которые могли появиться с легкой подачи желтой прессы.
– У меня есть жена, Инга.
– Я знаю, – кивнула девушка. – Но я не собиралась ей как-то мешать или метить на супружеское место рядом с тобой, мне просто хотелось получить чуточку мужчины, которого я давно люблю.
Дубравин нахмурился.
Их общение с Загорской сводилось к необходимому минимуму, он сам на этом настоял, не мог иначе. Догадывался, что Инга испытывает к нему чувства, только вот ответить на них не получалось. В сердце Дубравина было место лишь для одной женщины.
– К тому же твоя жена не помешала нам… – добавила Загорская.
Упоминание Васи его разозлило. Не из-за того, что он хотел забыть о существовании жены, скорее стереть собственную оплошность и чувство вины, которое не проходило.
– То, что между нами когда-то произошло, – ошибка, – не дал ей договорить мужчина. – Мне казалось, мы это давно выяснили и пришли к пониманию.
– Матвей тоже ошибка? – зло усмехнулась она.
Этот разговор только усиливал его головную боль.
– Матвей – ее последствия, – озвучил очевидное Дубравин.
Он любил сына. По-своему. Хотя они и не были с ним близки в полном понимании этого слова. Оказалось, очень сложно находить подход к человеку, пусть пока маленькому, который жил в своем мире и впускал туда лишь избранных. Если быть точнее, то почти никого, кроме няни Алевтины.
Пожилая женщина каким-то чудесным образом умудрилась отыскать особый подход к Матвею, на Ингу же у Дубравина даже надежд не было. У той напрочь отсутствовал материнский инстинкт. Не то что у Васи…
Его жена обожала детей, не стоило быть семи пядей во лбу, чтобы это заметить. Поэтому она и нырнула с головой в дела благотворительного фонда, ведь с продолжением рода у них как-то не получалось…
– Ах так? – набычилась Инга. – Зачем тогда вообще заставил меня его родить? Еще и больного! Лучше бы его удавили еще в утробе!
Дубравин и сам не понял, как подлетел к женщине и влепил пощечину.
Загорская упала на кровать и расплакалась, держась за щеку.
– Не смей так говорить, слышишь? – процедил мужчина. – Не знай я точно, что ты его мать, Инга, решил бы, будто воспитываешь подкидыша. Матвей не больной, он с особенностями.
– Как скажешь, святой Дубравин, – съязвила она. – Так почему ты этого ангела с особенностями навещаешь раз в квартал, а то и реже?
– Нынешние условия нашего общения и финансовая поддержка тебя, как я понимаю, больше не устраивают? – выгнул бровь он. – Тогда не удивляйся, что я поспособствую лишению тебя материнских прав.
– А я с удовольствием стану звездой ток-шоу, – не осталась в долгу Загорская. – Уверена, стоит мне только открыть рот – и информация о твоем внебрачном сыне станет новостью номер один. Так что не стоит меня запугивать, Дубравин.
Иннокентий нахмурился. Этот разговор свернул совершенно не туда.
– Не боишься тягаться с тем, кто тебе не по зубам, Инга? – склонил голову набок он. – Можно же и ответить за свои слова.
– Ты мне угрожаешь? – взвизгнула девушка.
– Тебе не кажется, что это ты мне угрожаешь? – вперил испытывающий взгляд в лицо девушки Дубравин.
Она тут же стушевалась. Мало кто мог вынести такое вот открытое противостояние.
И тут раздался стук дверь.
За порогом маячил Богомолов. Бледный как смерть.
– Василиса…
– Что с ней? – тут же подобрался, словно хищный зверь, Дубравин. – Ну!
– Она попала в аварию.
– Что значит попала в аварию? – опешил он. – Как такое вообще возможно?
Специально ведь приставил к ней водителя-телохранителя, чтобы супруга была в безопасности.
Однажды Дубравин уже потерял родителей, погибли в автокатастрофе. Меньше всего он хотел переживать подобный ужас еще хоть раз.
В ушах у него нарастал гул крови, который и заглушил дальнейшие слова друга.
– Ты меня слышишь? – спросил Стас.
– Она жива? – прохрипел Дубравин, уцепившись рукой за дверной косяк.
Коридор покосился, как и лица Богомолова и телохранителей.
– Жива, жива, – тут же заверил его Стас.
– Ты откуда знаешь?
– Об этом уже полсети знает. Видео выложили в интернет, до вирусного оно не дотягивает, но к утру очень даже… – протянул он. – Вот, смотри.
Дубравин выхватил телефон у друга и жадно уставился в экран. Вася сидела на дороге, растерянно озираясь по сторонам. Судя по всему, ее сбила машина.
От одной мысли, чем это все могло закончиться, ему сделалось не по себе – озноб пошел по телу.
– Погоди, – нахмурился Иннокентий. – Так это же…
– Да, возле «Аскара», – подтвердил его догадку Богомолов. Дубравин дернулся, но Стас его задержал. – Ее там уже нет, я проверил.
Друг зашел в номер и плотно прикрыл дверь, заставив Иннокентия подвинуться.
– Как она вообще здесь оказалась? Что забыла? – повысил голос Дубравин. – Должна же быть дома…
– Не знаю, – пожал плечами его друг. – Мало ли какие у Василисы могли быть дела.
– Никаких дел, Стас! Никаких, – рявкнул он, а потом потер лоб. – Прости, что-то я срываюсь.
– Забей, я понимаю, – отмахнулся Богомолов.
Дубравин уже набирал жену.
– Не понял, – выдал он. – Не берет.
– Может, не слышит? – предположил Стас.
Он попробовал еще раз, но результат был тем же. Вася не отвечала, и от этого волнение в груди Дубравина только росло.
– Разговор не окончен, – сказал он притихшей Загорской. – Надеюсь, ты не наделаешь глупостей?
– Чтобы ты меня в утиль отправил? – хмыкнула Инга и почти что пропела: – Не дождешься, Дубравин!
Он понимал: девушка могла устроить ему большие проблемы, но вряд ли на это решится. Слишком выгодно ей было хорошее отношение Иннокентия, мужчина никогда не скупился на помощь Загорской и содержание Матвея.
