У Файфер такой разочарованный вид, что мне даже жаль ее.
– Послушай, – продолжаю я, – не так уж все плохо, а? Блэквелл хотел этот меч, а сейчас не получит его. Тем более удачно, если принять на веру, что он действительно так работает, как расписал Шуйлер.
– Наверное. – Файфер пожимает плечами. – И что нам с ним делать? Надо продолжать поиски, но мне совсем не хочется тащить его туда, где все эти люди. Пусть даже они ничего о мече не знают, зато могут заинтересоваться камешками.
Она вертит Азот в руке, изумруды ярко блестят даже в тусклом свете факела.
– Давай отнесем его к Гумберту, – предлагаю я. – Оставим его в соборе и вернемся. Сколько продлится праздник?
– Достаточно долго, – отвечает Файфер. – Сегодня ведь последняя ночь. Не меньше чем до рассвета.
– Годится, – говорю я. – Только вот не знаю, что делать с Шуйлером…
– У меня достаточно мяты, – отвечает Файфер. – И соли. Армию мертвецов оглушить хватит. И зла я как черт! Если он себя хоть немножко любит, то не полезет.
Глава двадцать третья
Мы идем через лес к дому Гумберта. Факел я бросаю на землю и затаптываю. Если Шуйлер все-таки придет в себя, нет смысла облегчать ему слежку за нами.
Файфер идет рядом, размахивая Азотом. Возможно, мне стоило бы поразмыслить о Блэквелле, о его желании заполучить меч – если он действительно способен на то, о чем Шуйлер рассказывал. Но почему-то не могу отвлечься от воспоминания о рыцаре, неподвижном, зеленом, лежащем в своей гробнице.
– Как ты думаешь, почему он такой зеленый? – спрашиваю я. – Этот рыцарь. Никогда ничего подобного не видела.
– И я тоже, – отвечает Файфер. – Но это определенно проклятие. Либо от меча, либо от ведьмы, поместившей его в гробницу. Ты видела плиту сверху и знаки на ней?
– Видела, – отвечаю я, оглядывая верхушки деревьев над нами. В небо только что взлетела пара сов. Может быть, это ничего и не значит, совы ведь охотятся по ночам. Но так же птицы взлетают с дерева, если неподалеку люди. Или нас испугались? – Это была скрижаль проклятия.
Файфер кивает:
– Никто не видел, чтобы от них избавлялись подобным образом. Обычно их бросают в колодцы, топят в озерах или реках. Ну или в океане. Но положить в гробницу…
Я чувствую, как по хребту пробегает дрожь тревоги. Остановившись, хватаю Файфер за руку:
– А что будет, если поместить ее в гробницу?
Файфер морщит лоб.
– Во-первых, проклятие станет действеннее. Скрижаль привлекает темную энергию мертвеца, и магия усиливается. Особенно если смерть была насильственной.
– Насильственной? – переспрашиваю я. И меня трясет, как от холода.
– Но нет, глупость, – продолжает она. – Понимаешь, насчет того, чтобы похоронить скрижаль с трупом – ну, одно дело теория, и совсем другое – практика.
– Практика?
Как цветные заморские птицы, которыми торгуют пираты. Они на самом деле не умеют говорить, но повторяют последнее, что слышали. Дурацкие и бесполезные твари.
– Ну да. Сама подумай. Надо запланировать все заранее: составить проклятие, убить кого-нибудь и закопать скрижаль вместе с убитым. А как иначе? Много ли найдется желающих бегать в поисках свежей могилы и совать туда скрижаль, уповая на то, чтобы покойник оказался погибшим насильственной смертью. Так пачкать руки – извини за каламбур – никому не охота.
У меня голова идет кругом. В сознании всплывают отдельные бессмысленные слова. Скрижаль проклятия. Гробница. Насильственная смерть. План. Труп. Могила. Грязные руки. Потом они сплетаются, как нити гобелена, образуя картину, которую мне бы лучше не видеть. В зеленое спустишься ты стража смерти найти. К тринадцатой он лишь способен тебя привести.
А ведь Файфер права, хоть и ошиблась. Рыцарь сторожит меч, а не меч рыцаря. А страж смерти рыцаря – это скрижаль. Каменная плита, держащая его в могиле. Как та, которая едва не закрыла в могиле меня.
И вдруг я понимаю: знаю, где Тринадцатая Скрижаль.
– Файфер! – говорю я шепотом, потому что рот суше песка. – Я знаю, где Тринадцатая Скрижаль. Она…
Свист воздуха я слышу раньше, чем ощущаю это – кулак на конце руки стражника, влетающий мне в лицо. Тошнотворный хруст носовых хрящей, горячая кровь волной наружу.
Рядом со мной вскрикивает Файфер.
– Легче легкого, – бурчит стражник, отталкивая меня в сторону и направляясь к Файфер.
Юбка у платья такая узкая, что я спотыкаюсь и падаю лицом вниз, растянувшись на куче листьев и земли. Стигма на животе горит огнем, обломки кости щелкают, становясь на место, – я этого почти не чувствую.
Но не успеваю встать, как два стражника переворачивают меня, хватают за руки, третий сковывает их парой наручников. Это те же стражники, которых мы видели на пути к Гумберту.
– Не так уж ты теперь опасна? – выдыхает с усилием один из них.
Я дико дергаюсь, стараясь подняться на ноги, но руки скованы железом, ноги – шелком. Стражники придавливают меня к земле, один упирается коленом в спину – сильно.
– Никуда не денешься, – говорит он. – Только в тюрьму, где тебе и место.
Я начинаю вырываться еще яростнее – он вбивает меня лицом в землю. Голова гудит и идет кругом.
– Мы останемся с ней, – слышу я голос. – А ты помоги ему со второй разобраться.
Шуршание листьев, испуганный крик Файфер. Поворачиваю голову и смотрю – стражники кружат вокруг нее, похохатывая.
– Не трогайте меня! – визжит она, выставив перед собой меч, тычет им в сторону стражников, но все время промахивается.
– Смотри, какая маленькая девочка с большой зубочисткой!
– Скажи спасибо, ведьма, что это мы тебя поймали, а не мальчики Блэквелла. Твою мордочку еще до рассвета поджарили бы на вертеле.
– Так все равно этим кончится, – говорит первый, и оба покатываются со смеху.
Пора мне подниматься и вытаскивать нас из беды. Один стражник сидит у меня на спине, другой рядом. В сапоге есть кинжал с тремя лезвиями, но поскольку руки скованы и я лежу в таком неудачном положении, что мне в нем толку? Почти готова позвать Шуйлера, но вспоминаю, что из-за ожерелья он не услышит меня. Значит, надо выпутываться самой. Прежде всего из этих браслетов, но как?
Тут у меня возникает мысль.
Тихо и медленно ломаю себе большие пальцы. Сперва один, потом другой, от боли стискивая зубы. Вытаскиваю руки из оков, слышу тихий щелчок – кости становятся на место. И затихаю. Заметили ли стражники? Нет, они слишком заняты – выкрикивают слова ободрения тем двоим, что дразнят Файфер. Идиотизм, и сейчас они за него заплатят.
Упираюсь ладонями в землю, резко подбрасываю спиной того стражника, что на нее навалился, приземляюсь в боевую стойку и выдергиваю из сапога кинжал. Стражнику, который с меня скатился, перерезаю глотку, схватив за волосы. Он падает замертво. Второй не успевает рта раскрыть, как я выдергиваю кинжал из шеи убитого и запускаю в него. Попадаю между глаз, и он плюхается на землю – тоже готов. Все это занимает одну секунду.
