Дверь в ресторанчик с грохотом распахнулась. На пороге стоял Корнелиус с двумя букетами роз. Не дав нам опомниться, он подскочил и впихнул букеты прямо в руки — один мне, другой Клэр.
— Не будем вспоминать плохое! Наша предыдущая встреча не удалась, но мы начнём заново. Очень рад с вами познакомиться, — он вычурно поклонился мне. — Надеюсь, мы с вами крепко подружимся. Сами знаете, времена нынче неспокойные, хорошим людям надо держаться вместе.
Подмигнув мне с намёком, он обернулся к Клэр.
— Я вижу, как ты мне рада. Мы так давно не виделись! Очень, очень хорошо, что я вас нашёл. Вы же не возражаете, если я присяду? Вот и отлично!
Корнелиус болтал с такой скоростью, что вставить слово было просто невозможно.
— Вы уже обедали? Прекрасно! Здесь хорошо кормят? Рекомендуете? Ну конечно, вы бы не стали есть в обычной забегаловке. Эй, там! Принесите мне то же самое! Обожаю болтать за обедом. Как вы думаете, ясная погода надолго? Уверен, местные маги-погодники обеспечат отсутствие дождей. Как насчёт пикника? На троих? А? Отличная идея, правда? Так и знал, что вам понравится. Побудем наедине, обсудим, как вам в браке. Мне вы можете рассказывать абсолютно любые…
Не сговариваясь, мы с Клэр встали и двинулись к выходу.
— Эй, подождите, вы куда? Можно я с вами?
— Нет!
Он попытался ринуться за нами, но дорогу ему перегородила орка с подносом.
— Заказ.
— Ой, я уже не хочу…
— Э нет. Заказал — ешь.
Орка так посмотрела, что Корнелиус сделал шаг назад и плюхнулся на стул.
— Ешь!
Вот и чудненько. Честное слово, в следующий раз не удержусь и стукну его. Или вызову Сеню — пусть съест его целиком.
* * *
В парке развлечений мы стали обходить один аттракцион за другим и допрашивать служащих. Но ответы были одни и те же: не были, не видели, не имели, не состояли. Ни единой крохи полезной информации. Зато увидев у нас в руках служебный билет, работники парка активно жаловались друг на друга. Вроде того, что соронам не докладывают пшена, пускают без билетиков за наличку, спят на рабочем месте, едят со столов для гостей и даже, вы не поверите, сами бесплатно катаются. В общем, мы увидели трудовой “серпентарий” во всей красе. Ну, эльфы, я бы в ваше заведение после таких жалоб ни гроша бы не вложил. Но я не инвестор, мы тут всего лишь монстра ищем. Хотя на будущее зарубку себе сделал.
Мы пробирались к выходу, разочарованные результатами. Ноль, полный ноль. Кого бы ещё допросить? В толпе посетителей мелькнули зелёные гоблинские уши, целых две пары. Так-так, кто это здесь у нас? Кажется, те самые музыканты из оркестра. Но что они могут знать? Творческие личности житейской наблюдательностью не отличаются.
— Ваня, — Клэр их тоже заметила и показала пальцем, — этих тоже допросим.
Я согласился, не надеясь на успех.
— Ой, ви таки нашли о чём спрашивать! — возмутился старый гоблин. — Монстр! Вот он монстр, а не ваше чудо с щупальцами, — и он ткнул в младшего товарища. — Ви бы знали, сколько сил у меня ушло на его обучение. И что? Он не попадает в ноты совсем! Три раза ударить за песню в тарелки. Нет, он спит! Позор на мою седую голову. Сами посмотрите — монстр, таки настоящий монстр без совести. А ест, между прочим, за троих.
Молодой гоблин глупо ухмыльнулся и гыгыкнул. Его положение дел устраивало, и ничего плохого он не видел.
— Жаль, очень жаль. Мы надеялись, что вы хоть что-то заметили.
— Я таки вам сочувствую, но что тут можно заметить? Парочки, судари, сударыни, все что-то едят, ходят туда-сюда и платят деньги не мне. Как это может быть интересно?
Я вздохнул и покачал головой: только время зря потратили.
— А я видел, — молодой гоблин растянул рот до ушей.
— Ой, что ты мог видеть, замолчи, пожалуйста. Ты ноты не видишь, а туда же.
Жестом я заставил старого гоблина замолчать и ближе придвинулся к молодому.
— Что ты видел?
— Ну, там через забор кто-то лез, кричал от ужаса. А за ним что-то тёмное, большое и трубит так у-у-у-у! И второй кричал, типа стой, я слезть хочу. Вот.
— Где ты это видел? Ну где, скажи на милость? — набросился старый гоблин на молодого.
— Да вчера же, когда домой шли. За ворота вышли, свернули направо. Там и увидел.
— Тебе почудилось!
— Нет, не почудилось, — молодой набычился, — я всё чётко видел.
— А почему я тогда ничего не видел?
— Вы, дядя, в это время рассуждали о партии трубы в третьем гоблинском концерте.
— Хм, да, как раз вчера я такое говорил, — старый гоблин почесал в затылке, — точно помню.
— Так где ты это видел, дружище? — уточнил я у молодого.
— Я же говорю: вон туда, справа от ворот. Там недалеко, шагов сто, не больше. Вы сразу поймёте, что это оно.
Мы поблагодарили обоих гоблинов и, как борзые, взявшие след, бросились искать.
* * *
— Да, здесь кто-то лез. Вон, обрывки ткани на заборе. Кажется, это была юбка с оборочками и кружевами.
— Угу, а потом кто-то большой перешагнул через забор, ногами задев забор и совершенно этого не заметив.
Описание гоблина и то, что мы увидели, было тем, чего нам не хватало для расследования. Кто-то в юбке перелез через забор. За ним шагал монстр, трубя у-у-у-у. А кричал “дайте слезть” скорее всего пропавший сторож.
Хотели след? Вот вам след. Осталось только узнать, кто был в юбке, зачем сторож залез на монстра и куда, собственно, он ушёл. Всего ничего!
— Ваня, достань мне кусочек ткани с забора.
— Миленькая расцветка, в горошек. Хочешь себе такую же юбку сшить?
— След буду брать. По одежде можно легко найти хозяина.
Колдовство заняло минут двадцать. Я сидел на брёвнышке и терпеливо наблюдал, как моя домашняя ведьма проводит ритуал. Очень скучное зрелище, я вам скажу. Нет, за Клэр я готов наблюдать часами, но вот магическое действо — тоска смертная. Однообразное верчение куска тряпки, бормотание одного и того же заклинания, зажжённая свечка воняет палёной резиной.
— Есть, засекла. Ваня, подъём!
— Уже бегу.
Побегать нам и правда пришлось. Действовали мы методом триангуляции, пусть в этом мире такого слова и нет. Клэр засекла направление, и мы прошли метров триста. Она снова повертела тряпкой над головой, и мы повернули направо. Ещё двести шагов — и снова в ход пошёл обрывок юбки. Так мы и двигались через город в сумерках, похожие на двух сумасшедших.
— Где-то рядом, — Клэр остановилась и с шумом втянула носом воздух. — Даже запах этой особы чувствую.
— Будем брать.
