Похожая висела на спине, я её не видел, но знал, что там было написано просто: «Нам всем пиздец».
— История нашего мира подходит к концу! — ревел бомж отлично поставленным командирским голосом. — Уже скоро Краст выберется из своей гробницы и продаст мир Пожирателю Времени! Новых циклов не будет. Каяться уже поздно!
Бомж откашлялся и припал к грязной фляжке, в которой было что-то горячительное. Внимание к себе он точно привлекал. Этим и зарабатывал.
Кто-то начал снимать его на смартфон. Бомж это заметил и пошёл к оператору, протягивая ему офицерскую фуражку, в которой блестела мелочь.
— Есть чё-нить? — спросил бомж. — Хоть перед концом света не жмотьтесь, будьте людьми. Вам уже недолго осталось.
Парень со смартфоном тут же слинял, а бомж заметил меня. Но подойти не успел, два патрульных в синих рубашках преградили ему путь. Частная охрана, нанятая городом вместо полиции для охраны этого парка. Так дешевле, но в эту контору обычно шли самые отпетые гопники.
— Ты чё это тут, Трофимыч, людей пугаешь? — спросил один, с большим пузом.
Его рубашка была залита тёмными пятнами пота.
— Да ладно вам, господин офицер, — ответил бомж. — Это же представление! Вон вся публика знакомая, приходят меня, ебанутого апокалиптического бомжа поснимать. Я же тут каждый день.
— Каждый день, да, — прохрипел другой охранник, высокий и худой. — Каждый день приходишь, денежку зарабатываешь. И не делишься.
— Так ещё только обед! — протянул бомж. — Не накопилось ничего! Да и жара вон какая. Вот вечером, когда людей больше наберётся, то…
— Да ты нам не попёздывай, — со злостью сказал пузатый. — Плати по прейскуранту и дальше тут стой хоть до ночи.
— Но мужики, я же, — бомж развёл руками. — Мы же договаривались, я же вам всегда платил, я же…
— Или платишь, или… — высокий похлопал дубинкой себе по бедру. — Живенько прокатишься. В обезьяннике сейчас хорошо, жарко, тебе понравится.
— Да ты… ты думаешь, сможешь меня взять? — прошептал бомж, прищурив глаза.
Полицейские не заметили, как там проскользнул неприятный жёлтый огонёк. А пальцы начали изгибаться в сложном жесте.
Но это было недолго. Этот человек давно сломлен.
— У меня только половина есть, — сказал бомж робким голосом.
— Давай всё или… а ты тут чё делаешь?
Пузатый заметил, как я снимаю их со смартфона. Оба охранника переглянулись и пошли ко мне с грозным видом. Но я стоял на месте и телефон не убирал.
И от того, что я перед ними не растекаюсь от страха, их уверенность начала падать.
— Тут съёмка запрещена, — прошипел высокий. — Камеру вырубай нахуй!
— Документики-ка покажи, — сказал пузатый, но не очень уверенно.
У меня при себе только студенческий, но в нём под фотографией мой фамильный герб. Охранники слабо разбирались в геральдике, но одно они знали точно.
До дворян докапываться нельзя.
— Вымогаете деньги? — спросил я ехидным тоном.
— Ну мы… — оба охранника растерялись.
— Идите-ка нахер отсюда, — попросил я. — И чтобы я вас не видел.
Пузатый шумно выдохнул через нос, потом недобрым взглядом смерил бомжа и пошёл вслед за со своим товарищем в патрульную машину, стоящую на солнцепёке.
Крышка топливного бака на ключе, как и всегда.
— Спасибо вам, молодой человек, — сказал бомж, гордо распрямляя плечи. — Хотя… стойте. ваш герб! Вы, никак, сын Петра Воронцова? — бомж отошёл на шаг назад. — Мы же были друзьями. Хорошими друзьями. Я ему слово однажды дал. И не сдержал.
Только бомж может назвать Петра Воронцова, повешенного за измену, другом. Терять-то больше нечего. Но я это ценю. И знаю про обещание. За этим обещанием я и пришёл.
— Я вас тоже узнал, — ответил я. — Вы же Штааль?
— Капитан-инструктор Михаил Трофимович Штааль, — поправил меня бомж. — Третий особый полк Гвардии Его Императорского Величества! Но сейчас можно звать меня Трофимыч.
Он тяжело вздохнул. Старый, сломленный, спившийся и забывший о своей гордости.
Но именно этого человека я ищу.
— Так что я ваш должник, — Трофимыч выпрямился. — Если что-то нужно, обязательно приду на помощь. Я и отцу вашему задолжал.
— Что-то ничего в голову не идёт, — сказал я. — Но был бы признателен, если бы вы…
— А что произошло? — подошла Лера, держа в руках два дымящихся початка кукурузы. — Ты его знаешь, Макс?
Она подозрительно посмотрела на Трофимыча, но больше ничего не сказала.
— Теперь знаю, — сказал я. — Тогда мы пойдём. До встречи, Трофимыч.
— Бывайте, ребята, — удивлённый Трофимыч посмотрел на меня.
Но я пока только закинул крючок. Вытяну я его намного позже.
— А вы не голодны? — вдруг спросила Лера, с сочувствием глядя на бомжа.
— Не, — бывший капитан-инструктор помотал головой. — Я бы лучше чего-нибудь выпил.
— А у меня кое-чего есть, — я показал свёрток и сорвал упаковочную бумагу.
— О, — пропел Трофимыч. — Императорская экспортная. Можно?
— Конечно, — я протянул бутылку.
Трофимыч сорвал крышку и с шумом выхлебал целую бутылку не отрываясь. Сколько раз это видел, но всё равно завороженно смотрел на пузырьки воздуха и как водка быстро убывала. Выпил, как обычную воду.
— Отлично, — Трофимыч понюхал рукав и сдержал отрыжку. — Вы, молодые люди, лучше всех.
— Только у меня будет просьба, — я начал приводить план в действие. — Мне нужно наполнить эту бутылку бензином.
— Зачем? — спросила Лера.
— Момент, — Трофимыч улыбнулся и побежал в кусты.
— Макс, — Лера повернулась ко мне. — Вот это действительно странно.
— Всё сработает, как часы, — сказал я, улыбаясь. — Верь мне. Так надо.
— Тебе тоже снился сон? — она посмотрела с тревогой.
— Что-то вроде этого.
Те два охранника так и сидели в тачке на солнцепёке. Они не заметили, как бывший офицер императорского спецназа подкрался к их машине, чуть повернул зеркало с одной стороны, чтобы его не видели, и подполз к баку.
Пара секунд, и Трофимыч открыл бак куском проволоки, который тут же убрал в бороду. Потом засунул в бак тонкий шланг и всосал бензин таким же глотком, что только что пил водку.
Уже скоро он примчался ко мне, потрясая бутылкой.
— Надеюсь, никто не перепутает и не хлебанёт бензинчику, — расхохотался он.
— Как знать, — сказал я. — До встречи, Трофимыч. Ещё увидимся сегодня, есть один разговор.
