— Ждём ответа, — сказал командир, придерживая пальцем приборчик в ухе.
Ждал он недолго.
— Директор передумал. Кончаем их. В воду, пусть поплавают. И этого тоже, — он показал на труп. — А вы присмотрите-ка за окнами, чтобы никто не снимал.
Парень упёр сошки пулемёта в крышу машины и направил на ближайший дом. У стрелка на лице умные очки, которые анализировали цели. Дорогая штуковина.
Кто-то пытался застегнуть наручники на Лере. Она сопротивлялась, судя по тому, что у одного корпората на лице разбухали кровоточащие царапины.
— Ах ты сука, — он ударил Леру кулаком, потом добавил ещё раз, посильнее. — Ничё, сейчас оба пойдёте на дно.
Я ничего не сказал, но это я запомню. Пока я смотрел только в одно место. Лужа крови от убитого наёмника. Она потекла ко мне.
Пока никто это не заметил. Но времени мало. Если бы ещё несколько секунд.
Меня рывком подняли на ноги. Нет, не успею. Я начал вырываться, хотя и получал прикладом по телу.
А тонуть не хочется. Это неприятно. Почти как виселица.
— Придержи его, — сказал их главный. — Позвоночник прострелю, чтобы не дёргался.
А кровь была уже так близко. Нас подвели к самому ограждению.
— Этот чё тут забыл? — спросил один из стрелков и крикнул: — Ну-ка плыви нахер отседова!
К пристани под набережной подплыл катер. Водитель катера точно смотрелся не на своём месте. Высокий бомж с огромной бородой, одетый в обноски. На груди висела картонная табличка с надписью «Конец близок».
На спине висела другая. Я её не видел, но знал, что там написано «Нам всем пиздец».
Бывший капитан-инструктор императорского спецназа Штааль, а ныне бомж Трофимыч, ступил на пристань. Он прибыл сдержать слово, которое давал Петру Воронцову. Я не ожидал, что он сам будет меня искать.
— Валите его тоже, — отмахнулся главный у корпоратов.
— Я бы на вашем месте передумал, — сказал Трофимыч.
Пулемётчик нацелился, но выстрелить он не успел. Внезапно поднявшаяся волна из канала прицельно попала в него и сбила с ног.
Два стрелка от неожиданности выпустили нас с Лерой и схватились за оружие. Я пополз в сторону старого трупа. Его кровь всё ещё текла в мою сторону. От лужи ко мне потянулись тонкие ниточки. Ещё чуть-чуть.
Спину окатило холодной водой. В канале будто начался шторм. Мощная волна смыла корпората вниз.
— Спуститесь и пристрелите его! — скомандовал главный оставшимся.
Трофимыч поднялся сам. Бывший капитан поднял руки, и прямо перед ним очень быстро начала расти стена из камней, плитки, брусчатки и кусков асфальта. Всё, что было рядом. Камни и земля быстро скрыли Трофимыча от стрелков.
— Макс! — крикнула Лера.
Главный повернулся к нам. В лицо мне смотрел ствол пистолета. 45-ый калибр. Мои мозги разлетятся далеко.
Но я уже получил нужную мне кровь. Ниточки прикоснулись ко мне. А некоторые добрались до моей разрезанной ладони и порезанных наручниками запястий.
Поехали!
Раз! Я дёрнул руками. Стальные наручники ещё сильнее впились в мясо, но цепочка не выдержала.
Два! Усиленный чужой кровью кулак проломил главному корпорату грудь. Я хотел нащупать его сердце, но под ладонь попалось только лёгкое. Пофиг, раздавил его.
Три! Я отбросил покойника в сторону, а ствол оставил.
Четыре! Я пальнул в голову одному и нацелился на другому. Осечка! Корпорат нацелил на меня дробовик.
Но все дробинки повисли в воздухе. Лера застонала от боли. Без рук, одной концентрацией держать щит неимоверно тяжело. Я успел уйти в сторону до того, как щит спал и дробь пролетела дальше.
Следующего выстрела не было. Трофимыч, всё ещё укрываясь за своей крепостью из камней и мусора, швырнул в стрелка сгусток огня. Вспыхнувший корпорат завопил и бросился к воде.
Трофимыч не глядя бросил в него самую здоровенную каменюку. Она разбила тому башку со смачным треском.
— Я сдаюсь, — последний стрелок бросил оружие на землю.
На правом кулаке у него сбитые костяшки, а на лице отчётливые царапины. Не, раз уж Лера в моей команде, я такое прощать не собираюсь.
Я подобрал дробовик.
— Нет, — только и успел выкрикнуть корпорат.
Мощный выстрел отбросил его на машину.
Я уронил оружие и вздохнул. Ещё рано до таких сильных заклятий крови, они выматывают. Ещё одной такой схватки я не выдержу. Надо поспать, чтобы прийти в себя. А то даже ноги плохо держат. И руки дрожали. Руки тряслись. А ещё морозило несмотря на жару.
Но надо сваливать, и побыстрее.
— Макс, руки, — рядом оказалась Лера.
Она взяла меня за левую много раз изрезанную ладонь и прижала к ней платок.
— Столько крови.
Не вырубиться бы.
Стена Трофимыча рассыпалась, а он сам шагнул к нам.
— Мне ужасно неловко, — сказал бывший капитан. — Но когда я тебя сегодня увидел, вспомнил, что твой папаша просил меня присмотреть за тобой. А я про это забыл. Даже стыдно теперь. Про всё забыл.
— Катер твой? — я показал на воду.
— Пока мой, — Трофимыч усмехнулся. — Старый хозяин ни слова против не сказал. Правда, я и не спрашивал.
— Поплыли, — сказал я. — В академию.
— А нас не поймают? — спросила Лера.
— Понятия не имею.
Я с трудом спустился на пристань и уселся на заднюю лавку катера. Лера села рядом и начала перевязывать мне руки. Трофимыч завёл двигатель.
— Трофимыч, спасибо, — сказал я. — Если бы не ты, я бы точно стал трупом.
— Э, твой батяня меня из такой жопы однажды вытащил. А я ему не помог, — Трофимыч вздохнул. — Отрёкся, можно сказать. Опорочил. А надо было на своём стоять, глядишь, доказали бы, что он невиновен. Он-то в заговоре не участвовал. Но куда мне? Только и могу бухать. Но долги надо возвращать. Только как? Не знаю.
— Я знаю, — отрезал я. — Мне нужен инструктор и опытный маг. Тот, кто будет обучать боевых экстеров и интеров. А ещё штурмовиков. Дом Воронцовых ещё восстанет из пепла.
— Как феникс, что на вашем гербе.
— Это гриф, — пробурчал я. — Ну так как? Подумай и дай завтра ответ.
Катер быстро шёл по каналу. Моя голова кружилась, так что все дома над нами сливались в одно размытое пятно. Лера закончила с перевязкой. Моя левая рука настолько холодная, что почти ничего не чувствовала.
— Макс, я твои вещи захватила, — сказала Лера и показала мне сумку. — А то там бы и остались. Но они не будут нас ждать в Академии?
— Вряд ли, — ответил я. — Но в Академию они лезть побоятся, корпоратам запрещено там появляться. А завтра я разберусь. А теперь, — я вздохнул и едва удержался, чтобы не вырубиться от усталости. — Что тебе сказал адвокат?
