— Какой вариант? — спросил я, хотя знал и так.
— Сорок четвёртый. Он за дверью!
— Запоминай хорошо. Бэ, Цэ, Дэ, А, Бэ…
Можно было написать на бумажке, но тогда бы Кирилла поймали на списывании. Можно было сказать ему варианты заранее, но тогда бы он от волнения всё забыл.
А так, в этих стрессовых условиях, он запомнит всё.
В дверь настойчиво постучали. Кирилл вздрогнул, а я продолжал надиктовывать ему варианты.
— И сорок четыре — Дэ.
— Спасибо, Макс, — шепнул Кирилл. — Я перед тобой…
— Давай быстрее! Нам ещё много дел предстоит.
* * *
— Сдал! — вскричал радостный Кирилл. — Девяносто баллов из ста!
— Молодец, только рёбра не дави, — я едва вырвался из его объятий.
— Спасибо, Макс. Я даже не ожидал.
— Что там дальше?
— История, — Кирилл погрустнел. — Устный, социальные реформы. Я как услышу это слово, так сразу спать хочется.
— Так это же профессор Шульц, что ты боишься?
— Да он только на уроках хороший. Ты что не знаешь, как он принимает экзамены? Он же до каждого слова докопается. Он уже завалил человек десять из сегодняшних!
— Это ты не знаешь, как он принимает, — я усмехнулся. — Пошли. Мы в последнюю очередь.
Профессор Шульц потирал голову, сидя за здоровенным ореховым столом в тёмной аудитории, больше похожей на библиотеку. Перед профессором плакала какая-то студентка, которая только что не сдала, но Шульц был непреклонен.
— На пересдачу, фройлен Налимова.
— Пожалуйста, профессор Шульц.
— На пересдачу! — он устало вздохнул и подошёл к окну. — Так, Кирилл Новиков. А вы почему здесь, Максим? Вы же завтра сдаёте.
— Я вообще буду молчать, — сказал я. — Я тут только как моральная поддержка.
— Гуд, тогда, надеюсь, герр Новиков в вашем присутствии покажет знания получше, чем предыдущие студенты, — профессор сурово взглянул на Кирилла поверх очков. — Потому что сегодняшний экзамен так чудовищно плох, что у меня голова разболелась. Всего несколько человек сдали.
— Если болит голова, — сказал я вкрадчивым голосом, — то у меня есть лекарство.
— О, данке, Максим, я буду…
Профессор осёкся, когда увидел, какое лекарство я достал.
— Нельзя, — сказал он, с вожделением глядя на запотевшую бутылку водки.
— Можно, — возразил я.
— Это запрещено!
— Никто же не увидит.
Я начал разливать. Профессор Шульц внимательно следил, как водка наливалась в рюмку. Наверняка он считал каждый бульк. Кажется, что его горло дрожал, будто он глотал водку на расстоянии.
— Хорош! — сказал он, когда наполнилось наполовину.
Я налил до краёв. Шульц облизнул губы и зажмурился.
— Только одну, — сказал он сам себе. — Больше нельзя. Ещё экзамен не кончился.
— Конечно, одну, — я пододвинул ему рюмку.
А когда профессор выпил её залпом, я добавил:
— А между первой и второй…
* * *
— Пять, — прошептал Кирилл, глядя в зачётку. — Это же невозможно.
— Всё возможно, когда я берусь за дело. Сколько ещё у тебя?
— Два. Магия и итоговый экзамен перед комиссией. Магия завтра, как я её буду сдавать? Нет, я не сомневаюсь, — он глубоко вздохнул. — Ты наверняка что-то придумал.
— Ага.
Это ещё легче, чем напоить Шульца.
На следующий день мы в полном составе ждали, когда все студенты пройдут и останется только Кирилл.
Престарелый месье Дюбуа трясущимися руками поднёс чью-то зачётку прямо к глазам и всмотрелся в каракули.
— Куда же я дел очки? — прошептал он и поставил закорючку.
Света хмыкнула и поправила сумку, где и хранились украденные утром очки. Надо будет их вернуть через пару дней.
— Вы ошиблись строчкой, профессор Дюбуа, — сказал студент-экстер.
— Разберётесь, — учитель отмахнулся и провёл носом по списку, вглядываясь, что там написано. — Кто там следующий? Кирилл Новиков, вы последний. Так, ну-ка скажите, чему вы там учились?
— Стихия земли, — грубым голосом сказал Алекс, вышедший вместо Кирилла.
— Это вы, Кирилл? — учитель посмотрел на Алекса, щуря глаза. — Ничего без очков не вижу. Ладно, раз стихия земли, то соберите камень и бросьте вон в ту мишень…
* * *
— Последний остался, — сказал Кирилл через несколько дней. — Как его-то будем сдавать? Я же там один буду, перед всей комиссией. Что мне делать, Макс?
— Положись на меня, — ответил я. — Это будет твой самый лёгкий экзамен.
— Да? А ты видел…
— Месье Новиков, — из аудитории выглянул председатель комиссии.
Месье Антуан был самым высоким человеком в академии. Из-за болезненной худобы он очень походил на скелета. Особенно в этом ему помогали лысина и кожа, которая очень туго обтягивала его череп. Не хватало чёрного плаща с капюшоном и косы, тогда бы он походил на саму Смерть.
— Мы вас ждём, месье Новиков, — с жуткой улыбкой сказал Антуан. — Вся комиссия ждёт, как вы будете нас веселить. Ох, а вы уже собрали вещи? Вам же завтра в дорогу домой. Как там поётся, у вас, у русских? Эх, в дорогу, быль да туман, — пропел он ехидным голосом и закрыл дверь.
— Вот мудак, — сказал я.
— Я не сдам, — Кирилл закрыл глаза. — Прости, Макс, ты мне все так помогал, а я сейчас всё завалю.
— Сдашь, — я скрестил руки. — Ты обязан доучиться до конца, понял?
Кирилл обречённо кивнул. Я его доведу до конца, потому что без него дело не пойдёт.
Но этот экзамен не только для Кирилла. Он и для меня. Мне осталось проверить, готов ли я сам к серьёзной схватке. Если сейчас получится, я точно смогу продержаться на турнире, после него и дойти до убежища Шувалова.
Пора узнать, все ли мои силы восстановились. Это будет сложная проверка.
— Удачи, Кирюха, — сказал я.
Он обречённо вздохнул и вошёл в аудиторию. Он даже не знает, что его ждёт.
Я достал ножик и открыл лезвие.
— Ни пуха ни пера, — я усмехнулся.
Глава 18
Контролировать кого-то так, чтобы у него не выжгло мозги, и он не превратился в зомби — та ещё задача. Это сложнее. Хотя бы тем, что на какое-то время нужно смотреть друг другу в глаза, стоя очень близко. По крайней мере, с моими текущими силами.
Я уже достаточно пришёл в себя и поглотил немало вражеской крови. Должно сработать. Я прижал лезвие к ладони.
