Герберт рассмеялся и, дотянувшись до руки Аглаи, накрыл ее ладонь своей.
– Мое прозвище Вам тоже не известно? – и, не дожидаясь от нее ответа, мужчина произнес:
– Хромоногий киборг.
– А мое – Снежная королева, – Аглая улыбнулась одними губами и, высвободив свою ладонь из-под его руки якобы для того, чтобы взять бокал с вином, произнесла:
– Герберт, у меня есть тост. Давайте выпьем за наших Ангелов хранителей. Мой у меня тоже сильный.
– Нет. Я хочу выпить за Вас! Вы удивительная и мудрая женщина, а я рядом с Вами чувствую себя все таким же 26-летним идиотом.
– Это потому, что снова заключили идиотское пари? – Аглая произнесла это ровным голосом, а Герберт замер, не донеся бокал с вином ко рту. Так она знает?
В этот момент им принесли горячее. Они, отрезав по первому кусочку с наслаждением положили его в рот, но в этот момент Аглая услышала:
– Аглая? Ты что здесь делаешь? Откуда ты здесь?
Произнесено это было с удивлением и даже с пренебрежением. Рядом с их столиком стоял Анатолий, бывший муж собственной персоной. За его спиной стояла молодая женщина с затравленным взглядом. Анатолий задал вопрос Аглае, а сам смотрел при этом на Герберта.
Герберт, глянув на Аглаю и на ее расширившиеся зрачки, понял, что этот мужчина чем-то неприятен его спутнице, а потому, проигнорировав стоящую пару, он обратился к Аглае:
– Дорогая, ты знаешь этого мужчину?
– Мой бывший муж, – прозвучало в ответ.
– И это дает ему повод задавать тебе бестактные вопросы? – Герберт перевел взгляд на Анатолия. – Вы нам мешаете. Не могли бы Вы оставить нас в покое?
Анатолий, явно не ожидавший встретить свою бывшую жену в компании шикарного и явно небедного мужчины, сидящих за лучшим столиком, произнес:
– Мама была права. Ты далеко пошла! Впрочем, чему я удивляюсь? Лежать бревном – много ума не надо, верно?
Дальше случилось то, чего не мог ожидать ни один из присутствующих в этом зале: Герберт поднялся мгновенно, несмотря на больную ногу, и так же мгновенно, коротким ударом с левой, он заехал в челюсть Анатолию.
Охрана подошла в тот момент, когда уже все случилось. Анатолия вывели под руки так быстро, что, казалось, никто и ничего не успел понять. К тому же, на сцене заиграли первые аккорды музыки, привлекая внимание присутствующих в зале.
Герберт опустился на свое место и приложил к кулаку салфетку. Не известно откуда появившийся официант протянул ему свернутый валик и пояснил:
– Там лед. Нам очень неудобно за этот инцидент! Приносим свои извинения. Этот человек больше не появится в этих стенах. Просим принять наши извинения. Ваш ужин за счет заведения.
Герберт же лишь кивнул, и парень испарился.
– Извини, не сдержался.
– Спасибо, что заступился, и прошу прощения за эту сцену. Не видела его почти 15 лет и, надеюсь, больше никогда не увижу! – Аглая поднесла к губам бокал с вином и сделала большой глоток.
– Я заслужил разрешение пригласить тебя на первый танец после выступления танцоров? – Герберт улыбался, глядя ей в глаза.
– Не боишься, что я отдавлю тебе ноги?
– Не боюсь! Но, я уверен, что ты наговариваешь на себя! – казалось, этот инцидент лишь улучшил настроение Герберта.
Ни он, ни Аглая не смотрели по сторонам, а потому не видели того, как удивленно смотрели на них те, кто успел увидеть эту стычку. И уж, конечно, они не могли слышать того, что сказал Павел своему другу:
– Алекс, ты проиграл эту партию, даже не начав играть!
– Охренеть! Вот это Герыч дает! Это за что ж он тому мужику по мордасам-то врезал, как думаешь? И, кстати, откуда такое убеждение в моем проигрыше?? Может, этот мужик подсадной уткой был. Не думал над этим?
– Ой, дружище, ты сам-то веришь в то, о чем говоришь? – усмехнулся Павел.
Глава 13
Герберт сел в машину и бросил короткое шоферу:
– Домой!
Затем нажал на телефоне одну цифру, дождавшись ответа, произнес:
– Я должен знать о ней все. От места и времени рождения и до сегодняшнего дня. Идиота этого с его бабой до дома проводили?
– Да.
– Объяснили ему, чтоб он не смел никуда жаловаться?
– Да.
– Услышал? Понял?
– Мы постарались до него это донести.
– Хорошо. С Аглаи глаз не спускать.
– Понял.
Герберт положил руку на сиденье и, откинув голову на подголовник, прикрыл глаза. Перед глазами тотчас возникло ее лицо и взгляд серых глаз. Не тот, что видели все, когда она окидывала окружающих холодно и даже чуть высокомерно, а тот, что был у нее, когда они танцевали танго.
О! Эти глаза умеют полыхать раскаленным металлом!
Вспомнив танец, машинально потер ногу. Колено пекло, места переломов ныли. Он процедил сквозь зубы ругательство:
– Идиот. Вспомнил юность? Выпендрился перед бабенкой? Молодец!
Посидел, растирая больную ногу какое-то время, и все-таки набрал еще одного человека. Это был его личный врач. Тот ответил почти сразу, выслушав Герберта, произнес:
– Укол я разрешу тебе сделать, но ты должен будешь приехать на обследование.
– Хорошо, – Герберт устало вздохнул, – через неделю тебя устроит?
– Устроит. Я подготовлю палату. Жду тебя у себя в клинике. Имей в виду, обследование будет полным. Для всех окружающих ты будешь недоступен неделю.
– Вот прям для всех? – усмехнулся Герберт.
– Исключение сделаю лишь для твоей сестры и, может быть, для той женщины, с которой ты танцевал танго. При условии, конечно, что она пройдет мой личный контроль!
– Какой умный выискался на мою голову! И все-то ты знаешь! – Герберт хохотнул и опять погладил ноющую ногу. – Док, ну, какой твой личный контроль? На рентген ее погонишь или сначала к гинекологу?
– Надо будет – и туда, и туда загоню! Но от личной беседы она не отвертится, имей это ввиду.
– Слушай, а почему ты считаешь, что она появится в клинике в эту неделю? Ну, так, чисто гипотетически?
– Ради нее ты забыл о своей ноге и танцевал танго. Напомни, когда ты танцевал его в последний раз? – Герберт молчал, и врач продолжил:
– Герберт, ты пригласил ее на танго! Танец любви и страсти!
– Док, да ты у нас романтик. «Танец любви», «Танец страсти», – Герберт усмехнулся.
– Ты понял, что я хотел тебе сказать. Все, сынок, жду тебя через неделю! А за девочку держись обеими руками и своими больными ногами. Она та, кто тебе нужен!
Врач давно уже положил трубку, а Герберт все так и сидел, улыбаясь странной улыбкой. Очнулся лишь тогда, когда машина съехала с трассы.
