– Тогда я позвоню по видео? Поставишь телефон на стол, обопрешь его обо что-нибудь, и будем завтракать вместе. Согласна?
– Не боишься испугаться утренней меня? – рассмеялась Аглая. – Одна и та же женщина утром и вечером – это две разные женщины! А уж женщина моего возраста – это даже может быть две радикально разные женщины.
– А ты? Ты боишься себя показать? – Герберт явно ее провоцировал.
Аглая глянула в зеркало, машинально провела рукой по волосам и ответила:
– Знаешь, а давай! Может, мой утренний вид тебя так напугает, что ты одумаешься и перестанешь за мной ухаживать? – и она тут же нажала на значок камеры.
Почти сразу Герберт сделал то же самое. Оказалось, что Герберт утренний и Герберт вечерний – это тоже два разных человека. Утренний Герберт был одет в футболку, видна была его шея и часть крепкой груди, обтянутой этой самой футболкой. То, что у него спортивная фигура, это Аглая и вчера в танце еще поняла. Сегодняшний, утренний, Герберт мог бы даже ей понравиться, не знай она о пари.
Она тоже была в футболке. В обычной, черного цвета и тоже обтягивающей грудь. То, что она под этой футболкой без бюстгальтера, Аглая вспомнила только сейчас. Но не бежать же ей сейчас было в гардеробную, чтобы лихорадочно натянуть недостающую часть нижнего белья, в самом-то деле! Порадовалась мысленно, что футболка черная, соски не обтянуты тканью, так что, может, мужчина и не увидит.
– Привет! – он улыбался.
– Привет! – Аглая улыбнулась. – Хорошо выглядишь!
– Аглая, ты заставила меня покраснеть!
– Я? Когда?
– Вот только что! Ты сказала мой комплимент раньше меня!
– Так кто тебе не дает сказать другой? – Аглая рассмеялась.
– Аглая, ты прекрасна утром!
– Благодарю! – она улыбалась.
– Аглая, позволь пригласить тебя сегодня на ужин.
– Герберт, ты приглашаешь меня на свидание? – ее глаза смеялись.
– Да. Я приглашаю тебя на свидание. Скажи, ты любишь итальянскую кухню?
– Обожаю! Герберт, извини, сейчас будет громко!
Она оставила телефон на столе, прислонив его к вазочке с печеньем, а сама отошла. Через секунду Герберт услышал странный шум. Его самого в этот момент отвлек вопрос повара, он, забыв о том, что Аглая может это слышать, а главное, видеть, отъехал от стола.
Аглая отходила за чашкой к кофе-машине. Сразу же нажала на промыв. Агрегат шумел, это и был тот звук, что слышал Герберт. Она поставила чашку на блюдце, добавила сливок и вернулась на свое место. Кофе-машина перестала шуметь, а потому она услышала, как Герберт сказал кому-то:
– Я сегодня буду работать из дома. Аста, договорись о том, чтобы массажист приехал на дом.
– Врача вызывать? – вопрос был задан женским голосом.
– Нет. Сегодня врач уже не нужен. После завтрака я буду в кабинете.
И в этот момент Аглая увидела, как он подъехал к столу. Именно подъехал. На инвалидном кресле.
Ее удивил не тот факт, что он по дому передвигается на инвалидном кресле. В конце концов, он дома.
Герберту было вчера плохо? Ему вызывали врача?
У него вот ТАК болит нога, что он передвигается по дому в инвалидном кресле?
А мужчина, подъехав к столу и увидев в своем телефоне Аглаю, сделал свои выводы: она его увидела в инвалидном кресле и поэтому сейчас сидит с таким выражением на лице. Он молча нажал на «отбой». И лишь потом выругался. Со злостью смахнул со стола все, что там было и уехал из столовой.
Эта идиотка Аста вклинилась так не вовремя со своей заботой! Иногда она перебарщивает с инициативами.
– Аста! – крикнул, выезжая в холл.
– Да, Герберт Альбертович! – девушка появилась сразу же.
– Закажи букет из белых роз. Большой. Шикарный.
– На сколько большой и шикарный?
– На половину твоей зарплаты! Букет будет оплачен из нее! – сказал спокойно, едва слышно. Но помощница уже знала эту его манеру, а потому ждала продолжения. Аста смотрела на шефа и молчала.
– Лучше бы так молчала там, на кухне! – рыкнул на нее, увидев, что она покрылась пятнами, выдохнул. Выплеснул свое раздражение. Полегчало.
– Но, Герберт Альбертович, Вам же вчера было плохо, вот я и подумала, – начала она все-таки говорить, но Герберт ее оборвал:
– Аста, поверь, думать – вот совсем не твое! Я просил только договориться о массажисте! Кто дернул тебя за язык, заставив вспомнить врача? Я был на связи. Теперь моя собеседница в курсе, что я инвалид! Букет, прежде, чем отправить, покажешь мне! Все! Свободна! Иди, заказывай букет!
Герберт направил коляску в свой кабинет, заехал и плотно закрыл за собой дверь. Дерьмо! Да, он сорвался. Если быть объективным, то Аглая и так знала, что он инвалид. А теперь она еще и знает, что он нуждался вчера во врачебной помощи. Дважды дерьмо!
И эта дура Аста, похоже, решила, что может себе позволить больше, чем личный помощник. Решила, что имеет право заботиться о нем. Что дало ей повод так думать? Только то, что он поселил ее здесь, в своем доме? Так и его личный шофер, и повар, и даже экономка тоже здесь живут.
Что за гадство! А так хорошо все начиналось!
Неужели теперь Алекс выиграет это чертово пари? Как же по-глупому все получилось! Она ведь уже начала отвечать на его флирт и даже флиртовала с ним в ответ. Да, флиртовала! Он это точно видел. И почему ее считают Снежной королевой? К каждой женщине нужен свой подход.
Как же кстати вчера этот ее бывший муж нарисовался. Один удар в челюсть, и Герберт набрал себе +100 баллов в глазах Аглаи.
Потом это танго. Это тоже пошло ему в зачет.
Он видел ее глаза.
Вчера, да и сегодня утром на удивление все хорошо складывалось. Он бы успел уложить ее в постель еще до приезда сестры. Ему не нужна неделя. Если бы не эта дура Аста!
Он посидел за столом, прикрыв глаза. Попытался представить, что сейчас должна чувствовать Аглая: отвращение? Жалость? Как же он устал от жалости и секса за деньги. Не со шлюхами, нет! С теми женщинами, которые рангом выше шлюх, но по сути своей такие же, как они.
О! В глазах тех женщин жалости он не видел. Такая опция в них не заложена. В их глазах только алчность. Любое чувство можно купить. И чем дороже заплатишь, тем качественнее будет сыграно это чувство. Уж он-то это точно знает.
Телефон ожил входящим сообщением. Повернув экран, он увидел, что пришло сообщение от Аглаи. Наверняка она пишет, что передумала идти сегодня с ним на свидание. Нет, он это не прочел в ее сообщении. Открывать его не хотелось. Не хотелось видеть лживые слова о том, что ей очень жаль, но… Надуманных причин может быть много, но истинная причина ее отказа одна: он ей вот такой, слабый и больной, не нужен.
