– Почему? Только на том основании, что они нас вызвали? Преступники не впервые сообщают о преступлении. Это дерьмо давно известно психиатрам. Может, один старается утопить остальных. Игра им досконально известна, и не надо рассказывать, будто полностью стертое прошлое не имеет значения. Если хочешь спросить мое мнение, в этой компании слишком уж много странностей.
Магоцци наблюдал, как он роется в карманах в поисках сокровища.
– Похоже, тебе очень хочется, чтоб один из них оказался преступником.
– Да, черт возьми. Либо один из них, либо какой-нибудь анонимный игрок из регистрационного списка, а когда я в последний раз заглядывал к Луизе, проверили всего сотню из пятисот с лишним. Она говорит, быстрее работать практически невозможно: как только наткнешься на красный флажок, к которому надо бы присмотреться поближе, выясняется, что адрес липовый; адрес, на который приходят счета, не соответствует месту жительства, и все такое прочее, – у них связаны руки. У нас руки связаны. Без судебного постановления ни один провайдер Интернета не дает никакой информации о подписчиках, а в данный момент у нас только предположение, что убийца может оказаться в списке. Он полгорода укокошит, пока мы получим законное основание нарушить тайну личности.
– Поэтому я почти жалею о временах Джона Эдгара.
[40]
– И правильно, будь я проклят, – угрюмо согласился Джино.
Магоцци пошевелил онемевшими от холода пальцами в ботинках.
– Компьютерщики из «Манкиренч» могут это сделать без всякого постановления.
Джино перестал рыться в карманах и разинул рот.
– Ты свихнулся?
– Если у них хватило сообразительности и умения стереть самих себя, то хватит и на то, чтоб раздобыть для нас нужные сведения без судебных ордеров, не оставив следа. Джино, у нас времени нет. Нам нужна информация.
– Потрясающе. А потом предъявим убийце незаконно добытую информацию, и он спокойно пойдет своей дорогой.
– Если получим настоящую ниточку, не понадобится никаких официальных разрешений, чтобы его прищучить. Придумаем, как его пригвоздить.
– Возможно, – хмыкнул Джино. – Но привлекать к расследованию посторонних гражданских лиц? Чтоб, ни много ни мало, возможные преступники помогали исключать подозреваемых в нескольких убийствах? Вполне можно и экстрасенсов позвать.
Магоцци покачал головой:
– Другого выхода не вижу. В данный момент дела обстоят так, что любая потенциальная ниточка тянется в законодательный тупик. Единственный возможный способ найти источник – пройти по тупиковым ниточкам к началу. Мы этого сделать не можем, а компьютерщики из «Манкиренч» могут. Даже если заставим Томми нарушить присягу и кое-какие законы, он всего лишь один человек. Единственный в управлении, кто способен выяснить реальную личность анонимных игроков. На это уйдет чересчур много времени…
– А времени у нас нет. Знаю, знаю. – Джино долго смотрел на него, потом снова начал копаться в карманах. – Если убийца один из партнеров, он или она наверняка чертовски охотно помогут нам выследить самих себя. Мы ни за что не поймем, можно верить их сведениям или нет. Ты об этом подумал?
Магоцци уныло кивнул:
– Подумал. Только все равно попрошу. Что теряем?
– Потеряем время, если они нам сунут подсадную утку, отвлекая внимание от себя.
– Времени потеряем не больше, чем сейчас имеем, когда тычемся лбами в каменную стену… Слушай, что ты там ищешь, черт побери?
– Вот что! – Джино с триумфальной улыбкой вытащил из последнего обысканного кармана пластиковый пакет, помахав перед глазами детектива. – Спасение. Нирвана. Утешение во всех горестях жизни. – Он открыл пакет, и воздух наполнился ароматом домашнего шоколадного печенья.
Магоцци взял одно, откусил.
– Люблю Анджелу, – признался он с полным ртом.
– Я ей передам, – посулил довольный Джино. – Надеюсь, не рехнется от радости. – Он оглянулся на очередные пары, сходившие на берег. – Пожалуй, мне надо вернуться. Убедиться, что Макларен не выпросил номера телефонов у всех подружек невесты.
– Может, нам повезет, – проговорил Магоцци. – Может быть, кто-нибудь из гостей приметил татуированного буйвола Харлея или секс-бомбу весом двести фунтов.
Джино фыркнул:
– Это Миннесота. Тут половина женщин весят двести фунтов.
– Да, но они не столь сексуальны.
– Очень жалко. Как ее там? Энни…
– Белински. При том, что у тебя имеется дома, не следовало бы замечать.
Джино чуть улыбнулся.
– Я был бы уже покойник. – Он запахнул воротник парки. – Дьявольский холод. Вон док идет.
Рамбахан осторожно спускался по трапу, пристально глядя на трехфутовые планки, словно шел по подвесному мосту через Большой каньон. Магоцци наблюдал, как он, миновав репортеров, направляется к ним не совсем твердой походкой, с усталым, изможденным лицом, на котором обычно играет веселая, приветливая улыбка.
– Добрый вечер, детективы, – вежливо кивнул Рамбахан. Можно было бы поклясться, что его кожа слегка посерела.
– Добрый вечер, доктор Рамбахан. Кажется, вам не слишком нравятся пароходы.
Доктор слабо улыбнулся, показав не так много зубов, как всегда.
– Вы очень проницательный детектив. Да, правда. Патологически боюсь любых плавучих средств, а на борту испытываю легкую тошноту.
Магоцци с восхищением посмотрел на мужчину, который целыми днями потрошит трупы и плохо себя чувствует на стоящем у причала пароходе.
– Очень жаль, что пришлось испортить вам вечер.
– Грешники не знают покоя. – Рамбахан попытался криво улыбнуться, с явным удовольствием употребив идиому. – Не беспокойтесь. Я уже позвонил своей милой жене, сообщил, что приду очень поздно. Убийство вошло у кого-то в дурную привычку, и мне бы хотелось провести вскрытие нынче вечером. Возможно, результаты прольют новый свет на проводимое вами расследование.
Магоцци хотелось расцеловать его.
– Мы вам многим обязаны, доктор. Спасибо.
– Это мой долг, детектив. Как только будет о чем сообщить, немедленно свяжусь с вами. – Он отвесил Джино легкий поклон. – Считаю за честь работать сегодня с вами, детектив Ролсет. Вы были весьма деликатны с гостями при исполнении столь неприятной обязанности.
Не привыкший к комплиментам Джино вспыхнул и забормотал:
– Ну… да… Можно было бы обойтись и без этого… Высосанное яйцо, вот что я получил.
Рамбахан, просияв, посмотрел на Магоцци:
