– Вот! Это магия гаргулий! – торжествующе воскликнула подруга. – Говорила же, что они всегда помогают, а ты отнекивалась! Не будет вся академия просто так на крышу забираться.
Пока я приводила себя в порядок, Альма успела сдвинуть со стола учебники и расставить на белой салфетке с ай-тэрийскими узорами глиняные плошки. В воздухе остро и знакомо запахло мясными шариками в тонком тесте. Полный желудок протестующе заурчал, намекнув, что третий за сегодняшний вечер ужин доведет меня до несварения.
– Знаю, что у тебя сейчас нет аппетита, но поесть надо. И вот! – Альма вытащила из корзинки мой забытый днем термос с незнамо откуда взявшейся крышкой. – Заварила тебе свеженькую калину.
Потом подруга с помощью простенькой магии мастерски довела томатный соус в тарелке до кипения и, посчитав приготовление ужина оконченным, уселась на кровать – вкушать. Дуся, спрятавшаяся как раз под кроватью, недобро сверкнула глазами. Громогласную Альму она не любила как-то по-особенному: близко подходить опасалась, но каждый раз недобро щурилась, словно примерялась, как впиться ей в ногу.
– Как прошла тренировка? – спросила я, присаживаясь к столу.
– Из-за химерова Эзры Ходжа из команды сбежала последняя девушка. С воплями! – недовольно проворчала подруга, подхватывая вилкой тонкое тесто вместо шарика.
– Ты поскандалила и ушла из команды? – не поверила я своим ушам.
Альма задумалась на секунду, посчитала в уме и исправилась:
– В смысле, предпоследняя.
Капитана команды по турнирной магии Альма величала исключительно кретином или по имени и фамилии. Дескать, предки завещали называть дурных людей именно так, иначе три года счастья не видать. Эти три года как раз захватывали окончание академии, и ей не хотелось так подставиться к диплому.
– Скоро турнир, а мне тренироваться не с кем, – сердито пожаловалась она.
– В таком случае преврати Эзру в мешок для битья.
– Пока я готова превратить его в умертвие, – проворчала она.
Остатки недоеденного ужина я заставила подругу забрать с собой. Заодно попросила избавиться от птичьего трупа. Удивительно, но она не отказала «больному зимней лихорадкой» человеку и пообещала проводить жертву со всеми почестями, как завещали ай-тэрийские предки.
– Закопаю ее в снег и прочту молитву, чтобы птичка попала на божественную радугу, – торжественно объявила она, весьма небрежно запихивая сверток с канарейкой в карман платья.
– Просто выброси в мусорный короб, как в прошлый раз.
– Хороший вариант, – согласилась новоявленная шаманка.
Я заперла дверь на замок, задернула шторки на слепом от темноты окне и стянула через голову платье. Маленькое зеркало на стене над раковиной отразило чистую спину. Ни на лопатке, ни на плече не было никаких символов. Видимо, магическая метка исчезла после ритуала.
* * *
Весь следующий день академия стояла на ушах от новости, что Рэнсвод подал в отставку. Об этом шептались везде: в холле, столовой и аудиториях. Люди строили предположения, что случилось с его величеством адским тираном. Кто-то озвучил мысль, мол, ему предложили место декана в академии Ос-Арэт с самой сильной школой высшей магии во всем Шай-Эре. Народ подхватил жаркую сплетню, и к середине дня она обросла мелкими подробностями. Знающие люди, не объяснявшие, откуда они, собственно, об этом знают, утверждали, что в провинцию магистр отправляется по личному поручению короля. Пожалуй, если бы Рэнсвод услышал, сам поверил бы.
– Знаете, почему он всем вчера подмахнул пересдачу не глядя? – с умным видом проговорил один из моих вчерашних сотоварищей по экзамену. – Это был его прощальный подарок. Точно вам говорю!
В тесном лектории мы ждали начало лекции по теоретической магии, но профессор где-то задерживался. Никак, тоже обсуждал с коллегами отставку Рэнсвода и, может, начал праздновать.
– Зато теперь ясно, отчего умница Грандэ получила «превосходно», – громко зашептался кто-то за моей спиной.
Они еще про плюсы не знают. Нужно было попросить скромное «удовлетворительно». Вот до чего доводит жадность!
Я тяжело вздохнула и обернулась к сплетникам:
– Отчего же?
– Так все видели, как он тебя полгода изводил почем зря, – ни капли не смутился парень. – Ты же ему вчера пальто сожгла, а все равно поставил «превосходно».
– Может, он искал способ от него избавиться, – пожала я плечами и отвернулась.
Сидящая рядом со мной Альма с ехидной улыбочкой пробормотала:
– Ты это имела в виду под наглостью?
Развить тему ей не удалось: профессор все-таки появился. После лекции подруга унеслась в оранжерею за растениями для завтрашнего практикума по зельеварению и напрочь забыла о сожженном пальто. Я воспользовалась удобным моментом и, пока никто из преподавателей не перепутал меня с вольнослушательницей, поднялась в кабинет Рэнсвода за мантией.
Дверь с именной табличкой была приоткрыта. Я осторожно постучалась и заглянула внутрь. Помощник магистра Дрю освобождал ящики письменного стола и складывал стопками какие-то бумаги. Выходит, я ошибалась: все-таки магистр не просто оставлял здесь вещи, а изредка работал.
– Заходите, госпожа Грандэ, – позвал слабым голосом Дрю и шмыгнул носом.
Откровенно сказать, выглядел он так, словно три часа кряду рыдал, как кисейная девица над письмом о расставании.
– Я вчера оставила мантию, – проговорила осторожно и указала на вешалку. Зеленая мантия была на месте, а пальто исчезло.
– Да, магистр меня предупредил, что вы заглянете, – согласился он. – И попросил передать вам записку.
Дрю вытащил из внутреннего кармана аккуратно сложенный конвертом и опечатанный лист. Пришлось пересечь кабинет. Я схватилась за уголок послания, но помощник его не отпускал. Как два болвана, мы замерли, держась за записку с двух сторон.
– Представляете, он нас покидает! – с надрывом произнес Дрю, словно провожал Рэнсвода не в отставку, а в последний путь. – Такая потеря!
– Я слышала, – сдержанно согласилась я и потянула письмо на себя. – Можно забрать?
– Ах, конечно! – Он наконец выпустил листик и, подняв очки, вытер платком покрасневшие глаза. – Собираю его бумаги. Завтра уже приходит новый преподаватель.
– Вот как… – пробормотала я, поглаживая большим пальцем твердую сургучную печать с личным оттиском магистра. – Ну я пойду?
– Вы должны быть очень осторожны, госпожа Грандэ, – неожиданно проговорил он мне в спину.
– Простите? – тщательно следя за выражением лица, обернулась я.
– Магистр сказал, что вы вчера пришли на пересдачу с лихорадкой и вам сделалось дурно, – пояснил Дрю. – Вам надо лучше заботиться о себе. Сейчас такое время, что легко подхватить какую-нибудь гадость и потерять здоровье.
