Попав наконец в холл, я сдала пальто в гардероб и немедленно ринулась к переходу в преподавательскую башню. На лекции идти не планировала, но забрать подписанный для защиты отчет у магистра по зельеварению нужно было сегодня. К счастью, он оказался на месте и много времени встреча не заняла.
Засовывая папку в сумку, я поспешно выскочила из кабинета и наткнулась на Дрю. Тот открывал запертое на замок змеиное логово Сэта, по-прежнему украшенное табличкой с фамилией Рэнсвода, и при виде меня смешался.
– Добрый день, господин Дрю.
– Ах, здравствуйте, госпожа Грандэ, – быстро пробормотал он и начал активнее ковыряться ключом в замке, но что-то у него сегодня с дверями, похоже, не складывалось.
– Понравились лунные пироги? – любезно поинтересовалась я.
– Какие еще пироги? – вытаращился Дрю.
– Которые вы вчера купили в едальных рядах, – с видом милой дурочки напомнила я.
– Да-да. – Он не переставал теребить застрявший в замке ключ. – Весьма недурственно.
– Значит, рекомендуете?
– Попробуйте при случае, – проблеял он и… с громким щелчком сломал ключ.
Смотреть на Дрю в тот момент, когда он вытащил разломанную ножку, было и смешно, и больно. С трогательно-обиженным видом сквозь стеклышки очков он изучал укоротившийся ключ и, кажется, не верил собственным глазам.
– Господин Дрю…
– Да что тебе еще, Грандэ, от меня надо?!
– Зачем вы за мной следили?
Целых пять секунд Дрю молчал и наливался багровым румянцем. На шее выступили алые пятна, уши вспыхнули. В целом он начал походить на сигнальный фонарь.
– Я искал доказательства и теперь все знаю! – наконец выпалил он.
– Доказательства чего? – осторожно уточнила я, чуточку попятившись.
– Нечестной конкуренции!
– А?!
Полагаю, если бы он сейчас заговорил о первородном огне, я изумилась бы куда как меньше.
– Он взял помощницей именно тебя! Чем я плох? Верой и правдой служил ему столько лет! Столько… Даже вспомнить не могу уже сколько! – Неожиданно он всхлипнул, поднял очки и протер покрасневшие глаза. – Оскорбил до глубины души, мерзавец. Оставил на растерзание бесчеловечному змею!
– Да вы напугали меня до икоты, Дрю! Я думала о вас всякие гадости.
Неожиданно дверь в кабинет профессора по зельеварению приоткрылась, и он высунул седую патлатую голову.
– Что у вас произошло?
Только чудом я остановила себя от рефлекторного желания эту самую голову затолкать обратно. Зельевар вылез наполовину и изумленно охнул:
– Госпожа Грандэ, вы довели помощника преподавателя до слез?
– Ни в коем случае, магистр! Я ни при чем! Господин Дрю очень расстроился, что ключ поломал. Так ведь, господин Дрю?
– Нет! – воспротивился тот.
– Конечно так. – С идиотской улыбкой я подскочила к двери и с самым немыслимым хамством, наплевав на сохранность академического имущества, взломала замок с помощью магии: – Видите, Дрю, не надо расстраиваться. Замочек просто открывался. Заходите, уже все в порядке!
Под изумленным взором профессора я запихала Дрю в кабинет и с поспешностью шибанула дверью. Та пару раз отскочила, как на пружине, и наконец со скрипом затворилась.
В единодушном недоумении некоторое время мы таращились на замок.
– Ты испортила академическое имущество, – резюмировал Дрю.
– Сама в шоке, – согласилась я.
– Нажалуюсь, – коротко объявил он.
– Не докажешь.
– У меня есть свидетель.
– Точно. – Я тяжело вздохнула, вытянула из кармана носовой платок и протянула помощнику. – Послушайте, Дрю… Магистр позвал меня на временную службу. Я ужасный секретарь, просто катастрофа, так что скоро вакансия освободится. Хотите, я замолвлю за вас словечко?
– Так он тебя и послушает, – презрительно буркнул тот, вырвав платок из моих рук, и вытер глаза.
– Я постараюсь быть убедительной! – уверила я, прижав ладонь к груди, словно клялась именем божественного слепца, что в лепешку разобьюсь, но на службу его устрою.
– Хорошо, про дверь забыли, – милостиво сжалился он, возвращая на место очки. – Что, совсем плохая помощница?
– Хуже не придумаешь.
– Тогда ладно. – Дрю шумно высморкался в мой платок и, скомкав, протянул обратно: – Спасибо.
– Нет-нет, – отшатнулась я. – Оставь… оставьте себе. Пользуйтесь на здоровье, когда… поплакать захочется. Вы, смотрю, очень чувствительный.
– Нервы просто не к демонам, – вздохнул он. – Чаю хочешь?
Видимо, он надумал устроить чаепитие с жалобами на жизнь, нового магистра и превратности судьбы, каким-то нелепым образом сделавшие помощницей Киара Рэнсвода не его, а какую-то приблудную студентку.
– Лучше пойду, – отказалась от душевных посиделок. – Турнир уже начался.
К началу я уже не успевала, но все еще надеялась не пропустить первый поединок Альмы.
– Вот! Вы, молодежь, такая безответственная! – заворчал он. – О каких-то глупостях думаете, а надо думать исключительно о службе.
– Тут уж вы правы.
На этом мне все-таки удалось вырваться из бывшего кабинета Рэнсвода. К спортивной арене я бежала, стараясь подавить приступ хохота. Смеяться и держать спорую рысцу было сложно. Добралась взопревшая и взлохмаченная, еле дыхание перевела.
Возбужденные вопли толпы были слышны еще в переходе, а когда я оказалась в спортивном корпусе, то оценила, сколько народу приехало поглазеть на зрелищные соревнования. На балконах собралась такая толпа, что происходила настоящая неразбериха: болельщики команд-противников были вынуждены тереться боками. Пришлось толкаться локтями, чтобы протиснуться в дверях и попасть к скамьям, откуда за поединками следили команды.
В турнирном круге уже шел женский бой. Как всегда, за плотным защитным пологом яркая форма девушек казалась выцветшей, а вспышки боевой магии – тусклыми. Соперницы боролись на мечах, а не на тренировочных шестах, так что смотреть на мелькающие изящные, но длинные клинки было жутковато. Поэтому мне не нравилась турнирная магия!
Команда нашей академии стояла возле ограждения и внимательно наблюдала за боем. Я подошла к подруге и быстро поздоровалась. Оказалось, что поединок Альмы шел следующим и соперница ей попалась сильная.
– Сяду на трибуну, – махнула я рукой, но айтерийка только растерянно кивнула.
Отойдя, я изучила зал в поисках (ладно, свободного местечка – это слишком амбициозно) хотя бы щелочки, куда можно было бы вместиться, тесно-тесно скукожившись. Взглядом наткнулась на Финиста, облокотившегося – ой, обнимающего худую брюнетку с бала. Или откуда-то из другого места, я и на празднике ее особенно не разглядывала.
