– То есть мне надо к вам подняться самому? Как лакею?
– Извини, Грандэ, – пробормотал Финист, – я сделал все что мог. Считай это минутой славы, а не позора.
Скажите, знающие люди, этот день уже можно записывать в самые ужасные дни моей жизни или еще стоит обождать?
Он поднялся. Совершенно не готовая к унижению, я хотела сдвинуться на край лавки, но северянин сделал шаг, чтобы потесниться в проходе… и ничего не случилось. Пока я боролась со сном, сосредоточенно прикусывая изнутри щеку, магическая связь растаяла сама собой.
– А ты молодец, – хмыкнул он, решив, что я незаметно избавила нас от позорной привязки, и быстро спустился к Дрю.
Нет, я, конечно, молодец, но понять бы, как им вдруг сделалась.
Без особого пиетета Финист выдернул лист из рук помощника магистра и, склонившись над преподавательской кафедрой, начал писать. На черной грифельной доске постепенно появлялись наши имена, накорябанные размашистым неряшливым почерком. В последней литере моей фамилии была ошибка. «Грандэ» переводилась с первородного языка как «умница», Финист же превратил меня в «тлен».
Пока он поднимался обратно, басовитый часовой бой объявил о конце занятия. Народ мгновенно начал собираться, вставать со своих мест. Гулкий лекторий наполнился разговорами.
– Пересдача не отменяется! – стараясь перекричать гул, надрывался Дрю. – В той же аудитории, что и прошлый раз! Не опаздывайте!
– Удачи на экзамене, Грандэ! – подхватывая со стола блокнот для записей, пожелал мне Финист и неожиданно подмигнул.
Переговариваясь с приятелями, он начал подниматься по ступеням к выходу, а я все пыталась понять, не привиделось ли мне это кокетливое подмигивание.
– Берт с тобой флиртует! – охнула подскочившая Альма, забыв о конспирации. Более того, ее совершенно не смутило, что нас можно было услышать.
– Тс! – шикнула я.
– Как вы оказались вместе? – она понизила голос до громкого шепота. – Хочу знать все, во всех грязных подробностях!
– Встретились возле дверей. Он тоже опоздал.
– И всего-то? – разочарованно протянула подруга.
Я пожала плечами, дескать, обычное дело, и вручила ей пустой термос из-под калинового отвара.
– Спасибо, калина возродила меня к жизни.
– А выглядишь так, будто готова с этой жизнью попрощаться, – с подозрением заметила Альма, словно догадываясь, что ни капли отвара не попало ко мне в рот.
– В лечении всегда так: сначала становится хуже, а потом резко лучше, – сумничала я, убоявшись, что она хранит в сумке еще один термос и немедленно мне его всучит. – У тебя есть еще калина?
– К сожалению, нет.
Какое счастье!
– А надо? – оживилась подруга. – Я еще успею перед тренировкой добежать до общежития и заварить.
– Ни в коем случае! Вдруг опоздаешь?
– Тут ты права. Тренер ненавидит, когда пропускают разминку. Потом будет гонять по залу, – вздохнула Альма. – Но пообещай, что после экзамена тут же пойдешь в лазарет.
– Клянусь! – Я торжественно приложила руку к сердцу. Мантия под ладонью все еще была чуточку влажная от пролитого отвара.
До пересдачи оставалось не меньше получаса, но возле кабинета уже собрался народ. Нас, провалившихся, осталось меньше десятка. Самые упорные в достижении цели! Если кто не понял, это сарказм.
Все энергично нервничали, ходили туда-сюда по коридору, повторяли теоремы высшей магии. Я пыталась справиться с накатывающей волнами паникой, выместившей даже дурноту, и бубнила под нос, как надоевшую песенку, закон преломления магии.
– У тебя получается зажигать свечку? – вдруг тихо, как на похоронах, спросила у меня девушка с факультета инженерной магии.
– А? – Я вытаращилась на ее бледное от страха лицо с дергающимся глазом.
– Ну, свечка. – Она зачем-то изобразила руками большой пожар. – У тебя выходит ее зажигать?
– Не знаю.
А свечку-то я ни разу и не пробовала зажигать! Правило вызубрила, а испытать не сподобилась! Вдруг у меня не получается?
– А у меня не выходит, – пожаловалась девушка. – На экзамене не зажглась… и до сих пор никак.
– Говорят, молния не бьет в одно место дважды, – попыталась поддержать я.
– Ты права, он наверняка придумает что-нибудь другое.
Почему эта мысль так нервировала? В панике я полезла за конспектом, чтобы еще раз повторить порядок действий, как народ вдруг подобрался. К аудитории уверенной поступью приближался магистр Рэнсвод собственной персоной. Никуда не делся, по пути в академию не потерялся, просто его адское величество не явилось на собственную лекцию.
В руке он держал термос с каким-то напитком, черное пальто было перекинуто через локоть. От всей его поджарой фигуры в превосходно скроенном костюме исходило недовольство, словно каждым движением и жестом он говорил, как его достали бездари-неудачники.
Я вжала шею в плечи и постаралась уменьшиться в размерах. Узнает или нет? Но Киар не задержал на мне взгляда.
– Заходите по очереди, – мрачно бросил он на ходу и скрылся в аудитории.
Тишина, воцарившаяся в коридоре, отдавала всеобщей истерикой.
– Кто пойдет первым? – спросила девушка, та самая, с факультета инженерной магии, и нервно обтерла о синюю мантию ладони.
– На камень-ножницы-бумага? – предложил кто-то.
– Вы нелепы, – высокомерно бросил парень-алхимик в красной форме и решительно толкнул дверь.
Он скрылся в воротах ада. Мы проводили смельчака траурным молчанием, как в последний путь, но алхимик вывалился в коридор спустя пару минут. На худом лице застыло выражение глубочайшего потрясения. В руках мелко тряслась раскрытая студенческая книжка.
– Выгнал? – прошептал кто-то.
– Поставил «удовлетворительно», – прохрипел он севшим голосом. – Имя спросил и поставил.
В доказательство парень даже продемонстрировал еще не подсохший чернильный росчерк магистра, твердый и тревожный.
– Что происходит? – вопрошал алхимик у нас.
Хотела бы я знать, что случилось сегодня с Рэнсводом. С той ноги, что ли, встал?
Народ один за другим начал появляться из аудитории с заполненными графами. Я немедленно уверовала и в удачу, и в магию гаргулий, и даже в высшую справедливость. На пересдачу входила с опаской, но без паники.
Магистр стоял спиной и, сунув руки в карманы, смотрел в окно, словно в ослепшем от уличной темноты стекле мог разглядеть что-то еще, кроме собственного отражения. Пальто небрежно валялось на преподавательской кафедре.
– Добрый вечер, – поздоровалась я и без лишних просьб представилась его затылку: – София Грандэ, четвертый курс, факультет бытовой магии.
