Огонь погас. Воздух гудел от разлитой в воздухе силы. Казалось, будто от любого движения во мраке засверкают искры. А подземелье между тем накрыла зловещая тишина, только откуда-то доносились приглушенные стоны.
– Таким слияние тоже бывает, – проговорил над ухом Киар, выпуская мои руки. – Создай световой шар.
Никогда не думала, как хорошо умею выполнять приказы, сказанные мягким голосом. От подрагивающих грязных пальцев поднялась тусклая светящаяся сфера. Хотелось бы ярче, но чем, как говорится, богаты.
Финист лежал у стены, закрывая лицо ладонями. В глубоком обмороке, раскинув руки, валялся Эйван Змей. Он принял удар, но справиться с первородным огнем не смог бы ни один, даже очень умелый маг.
– Выходим отсюда, – скомандовал Рэнсвод. – Они здесь не меньше часа проваляются.
– Уже проверял?
– Бывало.
Я неловко переступила через ноги Финиста. Парень пошевелился и застонал. Даже подпрыгнула, боясь, что он схватится за юбку. Вот не надоумил же сегодня божественный слепец надеть брюки!
– Что ты с ними сделал? – пропыхтела я, стараясь успевать за поспешной поступью Киара.
– Подавил силой. Знаешь правило трех «эн» в боевой магии? – спросил он. – Никогда ничего не взрывать в замкнутом пространстве.
Впереди замаячил свет. Открытая нараспашку дверь с заклепками скособочилась на одной ржавой петле.
– Ты ее выбил?
– Пришлось, – коротко ответил Киар.
Выбравшись из катакомб, мы оказались в зале с обшарпанными стенами и выцветшими фресками. В окна натужно проникал, цедясь крохами, дневной свет. А я-то, пока петляла по темным тоннелям, решила, что Эйван приврал, говоря об академии.
Старый храм божественного слепца стоял за академической стеной. Жался к ней одним боком. Острую макушку было хорошо видно из оранжереи, которую мы по праву считали краем студенческого мира.
Киар взял меня за подбородок, посмотрел в лицо и с досадой цыкнул:
– У тебя расцарапана щека. Кто из них?
– Вообще-то, стена. – При воспоминании о бесславном ударе о стену вырвался идиотский смешок. – Кажется, у меня сейчас начнется истерика.
Со вздохом он обвил меня руками и стиснул в крепких объятиях. Не очень приятно, учитывая, что прижал к шершавому джемперу той самой, пораненной, щекой.
– Я искал тебя больше часа.
Удивительные вещи творит желание выжить! В подземелье время словно текло иначе.
– Но я задала им жару. Скажи, что я умница?
Со вздохом он отстранился, мягко обнял лицо ладонями и посмотрел в глаза:
– Ты умница.
И ласково поцеловал меня в лоб.
– Киар, ты что, поцеловал меня в лоб? – сдержанно уточнила я. – Как покойницу? Я вообще-то поживее Эйвана Сэта буду.
Кажется, он все еще улыбался, когда его губы нежно, но уверенно накрыли мои. И пусть поцелуй получился целомудренный, я собиралась сохранить его в памяти на долгие, долгие годы.
Неожиданно зал вокруг нас пришел в движение. В двери святилища ворвались стражи, но самым первым летел Дрю.
– Господин Рэнсвод, стражи уже на месте! – вскричал он.
– А чего не завтра? – мрачно пошутил Киар и указал подбородком на сорванную дверь: – Похитители в подземелье.
– Давайте, господа, быстрее! – командовал Дрю, наводя суету. – Они там, в подземелье!
Как выводили или, может быть, выносили оглушенных охотников за первородным огнем, я уже не видела. Киар, вдруг ставший очень мрачным, решил отправить меня домой и вывел из храма. Глядя на узкую подворотню, ведущую к ветхим дверям, догадаться, что под зданием пряталось место магической силы, фактически алтарь для ритуалов, было невозможно. Видимо, поэтому храм до сих пор не трогали.
– Ты так и не рассказал, как нашел меня, – напомнила я, когда мы направлялись к карете. – Я сама не понимала, куда попала.
– Кучер сказал, что какой-то рыжий тип вынырнул из толпы и куда-то тебя повел, а ты послушно ушла. Кроме Сэта, других рыжих возле тебя не крутилось… – Киар скрипнул зубами, проглатывая бранное ругательство. – Несложно было догадаться, что вряд ли он утащил тебя на лекцию по высшей магии. В новый дворец он бы не сунулся, только в старый. Пришлось трясти вашего ректора.
– Он сейчас пьет пустырник?
– Разбавленный бренди, – мрачно добавил Рэнсвод. – Напомни на выходных отправить ему пару ящиков. Мягко говоря, я был не очень любезен, когда ворвался в его кабинет.
– На выходных? – повторила я, смакуя замечательную мысль, что в пятницу-то ничего не кончится. – Обязательно напомню!
Стоило Рэнсводу подвести меня к экипажу, как перепуганный кучер соскочил на мостовую и принялся каяться, теребя в руках шляпу. Никакие уверения и увещевания его не успокаивали. Ей-богу, чуть на колени не встал! Еле уговорила не впадать в крайность.
Наконец я уселась в салон и, нагнувшись, шепнула Киару:
– Дядюшке тоже что-нибудь подари. Ты смотри, как он переживает.
– Ты всегда такая щедрая за чужой счет? – усмехнулся он.
– Умницам можно!
– До вечера, – с улыбкой попрощался Киар. – Отдохни и ни о чем не думай.
– Если что, я знаю, в каком графине налит бренди, – пошутила я.
Когда карета проезжала мимо ворот академии и за окном замелькали знакомые здания, меня нагнала запоздалая истерика. Пару раз я шмыгнула носом и расплакалась. Ненадолго, правда. У меня вообще плохо получалось страдать часами напролет – просыпалась здоровая ирония.
– Что за девушка? – буркнула я, обиженно уставившись в окно. – Даже поплакать всласть не получается.
К встрече с Киаром я готовилась тщательно, словно к сражению. Сначала сервировала стол к романтическому ужину в столовой: расстелила скатерть, расставила тарелки, бокалы и начищенные до блеска серебряные приборы. Ведь всем известно, что сытый мужчина – сговорчивый мужчина.
Потом приготовила себе ароматную ванну, в порыве вдохновения выплеснув в воду половину флакона мыльного раствора. В итоге пена полезла через край, и ванна скорее получилась пенная, чем расслабляющая. Зато от тела обалденно пахло цветами.
Некоторое время я разглядывала себя в зеркало. Пораненная щека портила весь вид. Кто, спрашивается, решается на отчаянный шаг с расцарапанной физиономией? Даже выпрямленные блестящие волосы ситуацию не спасали. Честное слово, меня хотелось не поцеловать, а жалостливо погладить по голове и дать мятную конфетку.
Но, как говорила мама, в женщине главное не внешность, а соблазнительное белье! Она как раз случайно (на самом деле специально) оставила на плечиках в пустой гардеробной шелковый пеньюар с кружевом. Сорочку к нему, правда, почему-то в моей гардеробной не забыла.
