А потом наступила тишина. Псы исчезли, словно их и не было совсем. Нет, тела остались. Еще шевелящиеся, поскуливающие, но как-то подозрительно бледнеющие. Или это у него в голове мутилось? Быстро сосчитал – одиннадцать. Одиннадцать здоровых псов. Правая рука висит плетью. Лодыжка разорвана в мясо. Рубашка насквозь в крови. А боли он вообще не чувствует, потому что шок. Даже на ногах умудрился остаться – или успел вскочить?
Обернулся, ища глазами Баяра: он ведь справился, верно? Возьмет его узкоглазый к себе в сотню? И тут его накрыло. Боль была настолько дикой, мучительной, что в глазах потемнело. Всё тело словно судорогой свело. Женька почувствовал, что он сейчас грохнется в обморок, но этого допустить было никак нельзя. И он растянул губы в улыбке, быстро-быстро вдыхая воздух. Сделал шаг, другой – преодолевая ужас, припадая на левую ногу. А все же не быть ему воином – останется навеки калекой. Или на коне – не важно? Каким чудом он дошел до ограды – и сам не понял. Как в тумане. И там его уже подхватили сильные руки, уложили на одеяло.
– К шаману, быстро, – отрывисто бросил Баяр.
– Ну нет, – прохрипел Женька, ощупывая левой рукой лицо – к счастью, целое, только перемазанное в крови. – Я теперь хочу посмотреть, как остальные справятся.
Воины вокруг вдруг одобрительно засмеялись, один даже потрепал его по волосам.
– Ладно, – сказал Баяр. – Листян! Принеси Дженаю умыться. И перевяжи раны.
Девушка жалобно пискнула, но спорить не посмела – убежала. А Женька лежал, смотрел в бесконечно-голубое небо и улыбался, потому что Баяр назвал его по имени, а значит, признал равным. Но если бы мальчик знал, что испытание будет вот таким – ни за что бы за ограду по своей воле не зашел. Хорошо, что первым пошел.
Нога уже и не так пульсировала, и руку он вдруг ощутил. Пошевелил пальцами, с удивлением понимая, что она даже и не сломана. Да как так-то? Сел на одеяле, потер лицо здоровой рукой, завертел головой.
А тем временем на арену запрыгнул тот самый Охтыр. Маленький, юркий, злой. Как хорек. У него было в руках короткое копье и щит. Ну-ну, и как он собирается отбиваться от псов вот этим? Интересно было бы посмотреть! А тела прежних уже убрали – куда? А рядом с мальчишкой вдруг появились три здоровенных бородатых мужика, по виду – далеко не кохты. К счастью – безоружные. Но очень страшные. Женька дернулся, понимая – не устоять этому хорьку против взрослых воинов! Надо спасать.
– Тише, – его плечи вдруг обвили девичьи руки. – Сиди. Не дается испытаний сверх силы.
– Он один. Он мальчик. А их трое – опытных и сильных. Они его убьют!
– Ни разу никто в Кругу не умер. Просто смотри.
Девушка тяжело и часто дышала прямо ему на ухо, прижимаясь к плечу роскошной грудью, а Женька не сводил глаз с Охтыра. Он, как и сам Женька, сперва растерялся, а потом перехватил копье и бросился в ноги ближнему из воинов. Тот явно не ожидал такого маневра, споткнулся о смельчака, упал – и больше не встал. Охтыр, кувыркнувшись, вскочил на ноги и воткнул в спину мужика копье. А вытащить вот не смог. Не успел. На него бросились двое других. Один ухватил парня за рубаху – красивую, новую, из тонкой шерсти. Была бы ветхая – просто порвалась бы, а эта вот только затрещала, но выдержала. Женька вскочил на ноги, готовый кинуться на помощь, совершенно забыв о собственных ранах. Листян повисла на нем, не давая даже сделать шаг.
– Просто смотри, – повторяла она ему. – Просто смотри.
И она смотрел – как огромная рука хватает Охтыра за горло, сжимая, как каким-то немыслимым образом изогнувшись, мальчишка обеими ногами толкает здоровяка в грудь. Тот, пошатнувшись, выпускает шею Охтыра. Проклятая рубашка наконец рвется. Здоровяк, оступившись и попав ногой в ту самую яму, которая так не понравилась Женьке, падает на спину, затихая. Подросток, разворачиваясь, швыряет бесполезный щит в последнего чужеземца. Конечно, такая мелочь не в силах причинить воину никакого вреда. Но свое дело щит сделал: мужчина отвлекся, смеясь, поймал его руками, а в это время Охтыр вслед за щитом головой врезался в открытый живот великана. Тот пошатнулся, упал. И откуда только взялся камень в руке мальчишки? Охтыр бьет противника в висок, бьет долго и уже истерично, не замечая, что тот уже и не шевелится вовсе.
Постепенно приходит в себя, оглядывается и закрывает лицо руками. Плечи у него трясутся. Мертвая тишина вокруг. Два молодых воина запрыгивают в круг, споро вытаскивают тела. Охтыр выходит сам, прикрывая лицо рукавом. Подходит к Женьке и падает рядом с ним на одеяло. Листян протягивает мальчишке кувшин с водой, тот что-то хрипит, но к кувшину приникает с жадностью. На шее у Охтыра багрово-черные следы от огромных пальцев, а на лице – размазанная от слез пыль и грязь.
– Ты настоящий воин, – шепчет ему Женька. – Я бы так не смог никогда. Они такие огромные, а ты – один троих уложил!
– Так они же без оружия, – хрипит парень, недоверчиво косясь на Женьку. – А я с копьем был. Были бы они хоть с ножами – мне конец.
– Да будь я хоть в доспехах и верхом – не уверен, что справился бы, – серьезно ответил Женька. – У них такие руки… как палица.
Охтыр потер шею, следы на которой бледнели на глазах, и криво ухмыльнулся.
А в Круг уже входил следующий мальчик, совсем еще маленький. Наверное, самый младший. Увидев внезапно возникшего перед ним медведя, он вскрикнул и упал навзничь. Зверь потрогал его лапой. Мальчик не шевелился. Медведь с философским выражением на морде отошел в сторону и растворился в воздухе.
– Зайбан сдулся, – прокомментировал Охтыр. – А я его предупреждал. Рано ему. Верит вон в сказки. Ну откуда в Кохе беры? Они далеко в лесах живут.
И Женька вдруг разом понял. Колдовство. Каждый в этом Круге встречается с самым большим своим страхом. И не было никаких псов, и воинов не было. Только страх. Ему вдруг разом стало скучно. И даже неловко – не хотелось видеть кошмары других. Он понимал, что каждый из мальчишек может не справиться. А может и справиться с самим собой. Но смотреть на это он не будет.
– Куда ты? – спросил Охтыр у поправляющего рубаху Женьки.
– Домой, в смысле – в свой шатер. Я голодный, я не завтракал.
– А… я с тобой.
Шея у него была совершенно нормальной, и рубаха – снова целой.
– А пошли ко мне? – внезапно предложил Охтыр. – Познакомлю с отцом. Он тысячник у меня. И накормлю.
Женька кивнул. Такие знакомства лишними не будут. Обоих мальчишек все еще потряхивало, шли молча. Охтыр жил в большом разноцветном шатре, или гэре, как его называли кохты. Молчаливая, очень загорелая девочка, видимо, сестра, вынесла подросткам по чашке с густым сладким молоком, улыбнулась и сообщила, что отца нет, его позвали к хану. Ну нет так нет. Зато накормили.
Охтыр не спешил провожать гостя. Они грызли сухие лепешки, долго молчали, а потом новый приятель Женьки сказал:
– Из сотни Баяра выходят самые лучшие воины. Тебе повезло, что он тебя возьмет. А еще его сотня чаще других ходит в обход. И сам Баяр – добрый. К своим людям щедр, заботлив. Вот бы он и меня взял! Тогда потом к отцу я уже смогу десятником пойти.
