Князь с малой дружиной прибыли быстро. До его прихода Лисяна всех домочадцев собрала в столовой и учинила допрос: кто нашел, кто чужой в доме был, кто что слышал? По всему выходило, что никто так и не понял, когда случилась беда.
Яромир Кузнец, оглядев сборище, поморщился и велел всех по разным горницам развести и дом обыскать, а сам увел Лисяну в кабинет, где все еще находился Матвей и лично принялся все осматривать, конечно, особое внимание уделяя бумагам.
— Заветная грамота, — с удивлением зачел князь. — Это еще зачем? Закон же есть на то!
Закон Лисяна знала. Все имущество поровну делилось между сыновьями. Замужним дочерям не доставалось ничего. Вдова тоже не имела доли, ее должны были содержать дети, а коли детей не было — то князь. Но Матвей твердо решил, и уже давно, что разделит добро не по закону, а по справедливости. Неждану и Радиму — верфь и корабли, а уж там пусть сами разбираются. Дочерям — по дому деревенскому да по пятьсот золотых колов. А Лисяне с сыном — лавку да торговые договора, а самое главное — княжеский знак.
О грамоте той знали все: и сыны, и дочери, и уж точно знал князь, потому что без его печати такие документы не пишутся. И тем страннее было сейчас его удивление. Забыл, что ли? Немудрено, впрочем.
Лисяна тоже заглянула в бумагу с немалым изумлением: что за ерунда? Переписать, что ли, Матвей решил? Спросить не успела: в кабинет ворвался дружинник.
— Княже, нашли кинжал! И тряпицу окровавленную, коей этот кинжал был обтерт.
— А ну, покажи! Где нашли?
Дружинник замялся, неуверенно глядя на Лисяну. А та с испугом и растерянностью смотрела на оружие в руках мужчины. Это был ее кинжал, некогда переданный ей Ольгом. И Нарана, кстати. Она много лет назад, когда Ингвар стал тянуть свои ручонки ко всему блестящему, кинула кинжал в сундук и совершенно про него забыла. Ну, нашли его, и что с того? Не думает ли дружинник?..
Между тем князь взял кинжал и принялся примерять его к ране на груди у Вольского, а потом сказал:
— Сомнений нет, именно этим оружием боярина закололи. Да вот и кровь плохо вытерли. Возле рукоятки осталась. Так где, говоришь, нашли?
— В сундуке боярыни.
Яромир вздрогнул, обернулся.
— Это мой кинжал, — признала Лисяна. Глупо было отрицать очевидное. — И многие из челяди его в моих руках видели. Велеслава и Дарёна — так много раз.
— Это степная работа, — заметил разбирающийся в оружии князь. — Откуда он у тебя?
— Ольг Бурый подарил. Давно очень, когда я только-только замуж вышла.
— А у него откуда? Игрушка дорогая, слишком дорогая для подарка. Или не знаешь?
— Знаю. Ему наставник подарил.
— А наставник его…
— Наран-гуай, но это уже не имеет значения.
— Сенные девки говорят, что видели боярыню, выходящую из кабинета. Во втором часу утра. После этого к Матвею Всеславовичу никто не заходил.
— Я… утром к мужу приходила. Он меня отправил спать потом.
— Вот оно как… Лисяна Матвеевна, придётся тебе пройти со мной. Будем грамоту составлять.
— К-куда пройти? — лязгнула зубами Лисяна.
— В палаты княжьи. Одевайся. Демьян, все документы собери в кабинете. Тело пусть в ледник отнесут.
Она не сомневалась, что Яромир во всем разберётся. Ей даже в голову не могло прийти, что он подумает о том, что Лисяна причастна к смерти Матвея. В голове стоял какой-то туман, боярыне казалось, что она видит себя со стороны: вот Лисяна Матвеевна надевает нарядное платье, вот просовывает руки в рукава кафтана, вот заплетает волосы в тугие косы и накрывает платком. Спохватившись, склоняется над открытым сундуком: платок ведь теперь нужен чёрный? Нужен, да? А может, это все ещё сон? Как тот, с Нараном. Запоёт петух, и она проснётся. Расскажет Матвею, а он важно огладит бороду и усмехнётся: «Коли смерть во сне приходила, долго жить буду».
Не будет. Ничего больше не будет. Как ей теперь жить?
Ладно бы муж просто взял и умер, к этому Лисяна была готова. Но знать, что его убили — да еще прямо в их доме! Да еще, скорее всего, какой-то знакомец, потому что чужак никак не мог в кабинет незаметно попасть, а еще на лице Матвея не было ужаса. Нет, он не ждал от убийцы удара кинжалом!
Молча прошла Лисяна Матвеевна в княжьи палаты, где некогда, хоть и недолго, была хозяйкой. Ничего не сказала, когда захлопнулась тяжелая дверь и лязгнул засов, отрезая ее от мира. Ее закрыли в светелке на женской половине, где когда-то Велеслава и Дарена показывали ей, как расшивать петухами рушники да учили делать обережных куколок-пеленашек для легких родов и чтобы Ингвар не болел. Как давно это было… Словно в прошлой жизни!
Села на сундук, закрывая лицо руками. Что будет дальше? С ней, с Ингваром, с ее домом? А Наран, что скажет Наран?
Спустя недолгое время дверь отворилась.
— Князь требует, чтобы в посольские палаты прошли, — буркнул дружинник, пряча отчего-то глаза.
Лисяна кивнула. Никак, узнали что? Убийства, вот такие, умышленные, в Лисгороде почти не встречались. Были пьяные драки, были поджоги и кражи. Но чтобы хладнокровно и намеренно лишить жизни старика, да еще боярина — не бывало такого! Немного подумав, женщина отстегнула от ворота кафтана серебряную брошь-лисицу и спрятала ее в волосах. Целее будет.
— Вот она, убийца! — встретил ее в палатах женский визг. — Мужеубийца! Закопать ее!
— Уймись, Гордяна. И ты, Варвара, уймись. Не доказана доколе вина ее, неча и орать. Мы не на княжьем суде, мы разбор чиним.
Ошеломленная нелепым обвинением, Лисяна упала на лавку и с удивлением рассматривала присутствующих. Всех знала. Яромир, князь с женой. Полкан, муж Гордяны. Воевода. Двое старших дружинников да боярин Микула Плотницкий, близкий друг и советник князя.
— С ней все ясно. Блудница и убийца! Ты же сам грамоту заветную видел!
— Видел, — князь с тяжким вздохом достал гладкий желтоватый лист и вслух зачитал. — А имущество свое, злато в казне, верфь, корабли торговые и все лавки завещаю жене своей Лисяне Матвеевне и сыну Ингвару. Неждану да Радиму – по кораблю. Дочерям же по закону.
— Поддельная сия грамота! — пискнула Гордяна.
Лисяна и сама знала, что поддельная. Не мог Матвей такого написать.
— Не устраивает грамота — делите по закону, — рыкнула она. — Равные доли всем сынам, а дочерям — шиш с маслом.
— Так и будет! — прошипела Варвара. — Равные доли Неждану и Радиму. А Ингвар вовсе не Матвеев сын, ты его нагуляла!
— Блудница! — вторила ей сестра.
Лисяна побелела. Доказать что-то этим бабам невозможно. Достаточно взглянуть на Нарана и Ингвара рядом — и всем станет понятно, чей сын. А в то, что Матвею она призналась еще до родов, никто не поверит.
— С полюбовником своим сговорилась и мужа зарезала!
