Но я уже тогда понимал все сложности. Представляете, как
трудно было убедить ваше руководство прикомандировать такого сотрудника, как
вы, к нашему ведомству. Полагаю, вам будет небезынтересно знать, что мы
подключили даже нашего министра. И только для того, чтобы получить разрешение
на этот наш разговор. Вы нам очень нужны, полковник Чернышева. Очень.
— У меня три вопроса, после честного ответа на которые я
могу принять ваше предложение. Первый: почему именно я? Только не говорите, что
я на кого-то похожа. Это несерьезно. При сегодняшнем уровне пластической
хирургии подобрать нужного человека не проблема. И не говорите про мою
подготовку. Я думаю, что у вас есть достаточно подготовленные люди. Итак,
почему именно я?
— Вы правы… Есть еще обстоятельства. Вы защищались на
кафедре, где старшим преподавателем работает его родная тетка, сестра его
матери. Она может вас рекомендовать своему племяннику.
— Елизавета Алексеевна?
— Да. Это двоюродная сестра его матери. Она до сих пор
считает, что вы загубили свой талант, отказавшись от докторской диссертации. Мы
ее осторожно прощупали: она по-прежнему убеждена, что вы трудитесь в
научно-исследовательском институте. Для нас важно, что вас, в вашем качестве,
никто не знает в Москве, уж точно — среди нашего контингента. Не считая,
конечно, сотрудников ГАИ, — не удержался от сарказма генерал.
— Хорошо, — она оценила его ответ. — Вы ответили на мой
первый вопрос. Второй вопрос. Как вы думаете, сколько времени может занять
подобная операция? Только не говорите мне, что два или три месяца. Я вам все
равно не поверю.
— Полгода минимум. — Генералу не хотелось врать. Он смотрел
в глаза женщины и понимал, что лгать просто нельзя.
— И наконец, самый важный вопрос: кто этот человек?
Генерал молча открыл папку, лежавшую перед ним, и протянул
фотографию.
— Узнали?
— Рашковский? — изумленно спросила она. — Это Валентин
Рашковский?
— Да, — кивнул генерал, — это он. По свидетельству западных
источников, один из самых богатых людей в нашей стране.
— Я думала, он бизнесмен. Или политик. — Она вернула
фотографию.
— И политик тоже. Одновременно он и удачливый коммерсант,
очень удачливый. И кое-что еще. В общем — достаточно интересный человек.
— Интересный для кого? — уточнила она.
Генерал явно смутился. Он медлил с ответом, решая, как лучше
выйти из затруднительного положения.
— Он представляет интерес для оперативной разработки, —
нашел он подходящий ответ и подвинул к себе другую папку. — Судя по вашему
делу, которое нам дали с таким трудом и из которого вытащили девять десятых
всего объема, вы владеете английским и испанским языками, неоднократно бывали в
командировках за рубежом. Я до сих пор не верю, что нам удалось найти такую
блистательную кандидатуру. Неужели вы этого не понимаете?
— Я владею еще и французским, — сухо сообщила она, — а кто,
кроме нас двоих, будет знать об операции?
— Никто. Некоторые подробности еще будет знать ваш связной.
Больше никто. Еще несколько человек в курсе, что вы к нам прикомандированы. Но
сути дела мы им не сообщали. Даже наш министр, который ходатайствовал перед
вашей службой, тоже не посвящен.
— Ясно. Вы планируете, значит, вывести меня на вашего
подопечного через его родственницу?
— Не только. Но она будет одним из важных элементов
разработки нашей операции.
— Меня рекомендуют его личным секретарем?
— Да. Он до сих пор говорит по-английски с некоторым
затруднением. Вам придется сопровождать его в зарубежных командировках.
— Вы можете ответить мне еще на один вопрос? Только
предельно искренне.
— Конечно, — удивился генерал, — что вас интересует?
— Я должна буду с ним спать?
Генерал дернулся. Ему явно не понравился вопрос.
— Я же вам сказал, что мы не смогли узнать характера его
отношений с бывшим секретарем, — несколько раздраженно сказал он, — вы можете с
ней поговорить, если хотите. Но только после того, как он согласится взять вас
на работу. Если они были близки, возможно, вы это почувствуете. Но я не знаю. И
не думайте, что мы собираемся использовать вас в этом качестве. Он просто не
тот человек, который будет выбалтывать свои секреты в постели. Достаточно, если
вы просто будете его секретарем. Мне казалось, что в вашем возрасте все эти
амурные истории уже не так важны.
— У меня пока нет климакса, генерал, и я вполне нормальная
женщина, — сказала она, глядя ему в глаза, — не нужно говорить о моем возрасте.
— Даже слишком нормальная, — пробормотал чуть покрасневший
генерал, — извините меня. Я, кажется, неточно выразился. — Помолчав немного, он
спросил: — У вас есть друг? В ваших документах написано, что вы не замужем, но
у вас есть сын.
— Друг есть. Мужа нет. Хотя полагаю, что и мой друг будет
очень недоволен, если я попытаюсь объяснить ему детали нашей операции.
— Мне трудно понять, когда вы говорите серьезно, а когда
шутите, — признался генерал, — но теперь вы все знаете. Конечно, вы по большому
счету вправе отказаться, но мы не успеем в нужные сроки найти сколько-нибудь
подходящую кандидатуру. Вы наш уникальный шанс, единственная возможность. Наши
аналитики уже разработали несколько вариантов… и мы надеемся, что вы не
откажетесь, полковник Чернышева.
— У меня есть право выбора?
— Думаю, теперь это очень сложно. После того, как я показал
вам фотографию… Согласитесь, я не могу всем рассказывать о столь секретной
операции ради приятной беседы, даже если собеседник — полковник разведки, —
добавил он, заметив злой огонек в ее темных глазах.
— Хорошо, — кивнула Чернышева, — я постараюсь доказать, что
умею работать, а не просто вести приятную беседу. Или у вас в запасе есть еще
какие-нибудь соображения?
Генерал развел руками:
— Я могу только радоваться, что мы будем сотрудничать с
таким опытным специалистом… И красивой женщиной, — поспешно добавил он, негодуя
на себя за замедленную реакцию.
Глава 2
Он помнил этот день во всех подробностях. И хотя прошло
много лет, события именно этого дня каким-то непостижимым образом отложились в
его памяти. Все началось утром, с перешептывания родителей, когда отец довольно
раздраженно советовал матери заткнуться и не лезть в его дела. Затем снова
горячий шепот матери, доносившийся из спальни. И громкий крик отца:
— Я ему покажу, как снимать меня с работы! Я отправлю письмо
са-мо-му.
— Они тебя найдут, — голос матери тоже повысился,
чувствовалось, как она волнуется.
