— Если Рашковский уедет без меня, операцию можно считать
законченной, — горько сказала она. — Ведь его дочь не поправится раньше чем
через несколько месяцев. На такой срок мне не позволят остаться в Москве и
занимать чужую квартиру. Я уже не говорю о своей работе.
— Может быть, — согласился Циннер, — в любом случае у нас
есть еще два дня. Мы постараемся что-нибудь придумать. Может быть, вам еще раз
появиться в больнице, чтобы Рашковский еще раз обратил на вас внимание? Это
крайний вариант, он очень рискованный. Рашковскому может не понравиться такая
«случайность». Вы можете показаться либо расчетливой карьеристкой, либо —
подосланным агентом. В обоих случаях ничего хорошего из этого не получится.
Марина промолчала. Циннер, как всегда, был прав. Неужели она
действительно ошиблась? И разговор с Журавлевым был провален. А может быть,
Рашковский вообще ничем не интересуется в эти дни, ведь у него случилось такое
несчастье. С другой стороны, шансы еще есть… Она не имеет права опускать руки.
— Вы обещали дать мне дополнительные сведения о его женах, —
напомнила Марина.
Циннер взглянул на нее из-под очков.
— Иногда я понимаю, почему вы стали полковником, —
пробормотал он, — вы, наверное, требовательный руководитель. Вот данные,
которые вы просили. Первая жена — Ирина Левченко. Они разошлись без явных
скандалов. Соседи не помнят никаких криков, споров. Он просто взял вещи и
однажды ушел из дома. Хотя все считают, что у Левченко был тяжелый характер.
Сейчас она с дочерью в больнице.
По нашим оперативным данным, Левченко получает достаточно
большую сумму на проживание, причем за Анну отец платит отдельно. Каждый месяц
его бывшая жена получает пять тысяч долларов. Но она их довольно быстро тратит.
У нее появились друзья, которые помогают ей транжирить деньги мужа. Хорошо, что
Рашковский не интересуется ее бытом. Он вообще вычеркнул ее из своей жизни.
Даже не появляется в больнице, когда она приходит к дочери. Они приходят в
разное время. Если он узнает, как она швыряет его деньги, в какие долги уже
влезла, я не сомневаюсь, что он будет взбешен.
— С ней понятно, — поморщилась Марина, — а вторая жена?
— Очень интересный человек. Оксана Борисовна Савчук. Сейчас
она по мужу Рашковская. У него обе жены украинки, так получилось. Она была
замужем, имеет дочь от первого брака, которая недавно также вышла замуж.
Сильная, волевая, умная. Знает в совершенстве английский. Кажется, еще и
французский. У нее тоже была не совсем удачная жизнь. Первый муж пил, и они
быстро развелись. Она переехала в Москву, поступила в какую-то фирму. В общем,
человек, сделавший себя сам. После знакомства с Рашковским они несколько месяцев
встречались. Потом поженились, и скоро у них родился сын. Ей было довольно
много лет, когда родился мальчик. Она старше своего мужа на три года, и это,
очевидно, накладывает отпечаток на их отношения.
— Какой отпечаток?
— Последние исследования в этой области показали, что
идеальными браками считаются те, где женщина старше своего мужа на три-семь
лет, — пояснил Циннер. — В таких случаях браки почти никогда не распадаются.
Интересная статистика, вы не находите?
— Вы можете дать мне досье обеих?
— Сегодня вечером их вам привезут, — сухо ответил Циннер. —
И эту магнитофонную запись. Утром ее заберут.
— Хорошо. Тогда я пойду, — она поднялась. — Кстати, я хотела
спросить, вы уже отправили этого мальчика? Не делайте вид, что вы меня не
поняли. Я говорю про Андрея. Про Камышева.
— Он должен уехать завтра, — вспомнил Циннер, — а почему вы
спрашиваете?
— Мне просто интересно, — пожала она плечами. — Кажется, вы
мне говорили, что он уже уехал?
— Может быть, — небрежно бросил Циннер, — я не помню. Но
сейчас это не имеет никакого значения. Если Рашковский уедет, Камышев может
остаться и в Москве. Он тогда никому не опасен.
— Да, конечно. — Она повернулась к выходу. Затем вдруг резко
обернулась: — У вас есть его домашний адрес?
— А вы как думаете?
— Дайте мне этот адрес. Он ведь все равно завтра уезжает. Вы
мне соврали, вы говорили, что он уже уехал.
— Вы путаете, — сухо заметил Циннер, — я говорил, что он
уедет, но я не говорил, что он уже уехал.
— Итак, адрес.
— Фрунзенская набережная, — Циннер назвал номер дома и
квартиры.
— До свидания. — Она вышла из комнаты, мягко закрыв дверь.
Она с трудом досидела до шести часов вечера. Выйдя с работы,
села в свою машину, привычно проверяя, нет ли за ней наблюдения. Наблюдение
имелось, но это были подстраховывающие ее офицеры. А вот обычные боевики
Кудлина в этот вечер отсутствовали. И это было обиднее всего. Получалось, что
Циннер прав. Она провела свой разговор с Журавлевым в слишком откровенной
манере. Не следовало себя так вести. Нужно было прислушаться к рекомендациям
хитрого Циннера.
Дома ее ждали материалы, которые она заказала. Но в этот
вечер ей не хотелось ничего просматривать. Она прошла в ванную, приняла душ.
Затем прошла в спальню, переоделась во все новое. Комплекты новой одежды были
сложены в ее шкафу. Кажется, он говорил, что в брюках она выглядит моложе.
Кажется, однажды он сказал именно так. Она вышла из дома. Следовало вспомнить
все навыки, которые она применяла много лет. Следовало вспомнить то, чего она
никогда не могла бы забыть.
Наблюдатели следили, стараясь не попадаться на глаза. Она
вошла в метро, и началась странная игра, ей удалось почти сразу оторваться от
офицеров МВД. И через полчаса, убедившись, что за ней никто не наблюдает, она
вышла на «Фрунзенской». Дом она нашла почти сразу. Потом пришлось ждать во
дворе минут двадцать, пока кто-то из соседей не набрал код входной двери. Она
вошла в дом, поднялась на восьмой этаж. Сердце колотилось так сильно, что она
даже испугалась. Такого чувства она не испытывала давно. Она словно помолодела
на двадцать лет.
Она позвонила в дверь. Довольно долго ждала. Уже собиралась
уходить, но позвонила во второй раз. За дверью наконец раздались неторопливые
шаркающие шаги.
— Кто вам нужен? — спросила женщина из-за двери. Сомневаться
было невозможно. Голос дребезжал, это была бабушка Андрея.
— Извините, — она даже удивилась своему голосу. — Здесь
живет Андрей Камышев?
— Здесь. Но его нет дома, — сказала женщина, — а что ему
передать?
— Ничего. — «Какая я дура, — с горечью подумала Марина. —
Разве может молодой парень сидеть вечером дома. Какая я дура!» Она повернулась
и стала спускаться по лестнице. Седьмой этаж, шестой, пятый. На пятом этаже она
остановилась. Навстречу поднимался Андрей. По необъяснимой случайности он не
вошел в лифт, пропустив в кабину соседей. Они встретились на площадке пятого
этажа.
