— Вы… — пробормотал Андрей, — вы… ты… вы…
Она молча смотрела на него. Очевидно, в ее взгляде мелькнуло
что-то такое, что он шагнул к ней и принялся лихорадочно целовать ее лицо,
глаза, шею. Она не сопротивлялась. Ей было хорошо. Очень хорошо. Она только
поворачивала голову. Он целовал ее, словно забыв обо всем на свете. Внизу
прогрохотал лифт. Он взял ее за руку и, ни слова не говоря, повел наверх. Она
послушно и покорно пошла, также не сказав ни слова.
На восьмом этаже он достал ключи, осторожно открыл дверь, и
они вошли в квартиру в полной тишине.
— Это я, — крикнул Андрей кому-то, увлекая Марину в свою
комнату. Она не сопротивлялась, удивляясь своему состоянию. Войдя в комнату
следом за ней, он запер дверь изнутри и снова бросился к ней. Поцелуй был
вызывающе долгим, словно он только этого и хотел. Ей даже стало стыдно. Неужели
она должна что-то предпринять? Но он внезапно отпрянул от нее и, глядя ей в
глаза, осторожно протянул руку, тронув верхнюю пуговицу на ее брюках. Она
задержала его руку, словно возражая. Он поднял глаза. Почему-то в них были
слезы. Это был такой умоляющий взгляд. И вместе с тем такой настойчивый. Она
медленно убрала руку. Он, все еще не веря своему счастью, держал руку в
нескольких сантиметрах от нее, не решаясь ничего предпринять, замерев, словно
околдованный.
«До чего я дошла», — почему-то мелькнула отчаянная мысль, и
она вдруг решительным движением сама расстегнула брюки, которые упали на пол.
В этот вечер она была по-настоящему счастлива. Она
доставляла удовольствие молодому человеку и, чувствуя его обжигающую страсть,
видя его счастливое молодое лицо, ощущала себя молодой и желанной, как много
лет назад. Может быть, высшее наслаждение в интимной жизни — это умение
получать удовольствие от наслаждения партнера. В этот вечер она была женщиной,
которую любил молодой человек. В этот вечер она была как бы матерью, которая
прощала все своему сыну. В этот вечер она была горячо любимой и любила сама.
Глава 25
Два дня Цапов скрывался на новой квартире. В первый день он
просто отсыпался, пока вечером не позвонил связной, предложив Цапову не
выходить из дома. В холодильнике Константин нашел сыр, молоко, банку соленых
огурцов, банку шпротов, даже два яйца, которые он отварил. Правда, хлеба в доме
не было, и ему пришлось довольствоваться тем, что оставил, очевидно, предыдущий
агент. В двухкомнатной квартире не было книг, и ему пришлось смотреть
телевизор, чтобы хоть как-то скоротать время. Довольно скоро он заснул в своем
кресле и проснулся от довольно настойчивого звонка в дверь.
Поднявшись, он протер глаза и прошел к двери, осторожно
посмотрев в «глазок». Увидев посетителя, он явно удивился.
— Ничего себе, — пробормотал он.
За дверью стоял сам Игорь Николаевич. Никогда прежде генерал
не являлся на конспиративные квартиры для встреч с агентами. Даже с такими
ценными, как Цапов. Это было слишком рискованно. Такие встречи проводились
только в первый день, когда генерал давал конкретное задание и формулировал
задачу. Да и то не всегда. Но за дверью точно стоял Игорь Николаевич
собственной персоной, и Цапов быстро отворил дверь.
Гость вошел с двумя тяжелыми пакетами продуктов.
— Возьми, — сказал он, отдуваясь и протягивая пакеты Цапову,
— у тебя здесь лифт не работает, пришлось тащиться наверх с этими чертовыми
пакетами.
— Вы сами выбрали мне такую квартиру, — улыбнулся Цапов,
пропуская гостя в квартиру и закрывая за ним дверь. Лишь после этого они
поздоровались. — Догадываюсь, Игорь Николаевич, что вам не очень хотелось
выступать в роли связного, — начал Цапов.
— Вот именно, — буркнул генерал, проходя в комнату, — здесь
еда для тебя, дурака. И хлеб, чтобы ты не умер с голода. Я даже бутылку коньяка
положил.
— Понятно, — вздохнул Цапов, отправляясь на кухню.
— Что тебе понятно? — крикнул Игорь Николаевич. — Что тебе
вообще может быть понятно?
Он прошел на кухню за Цаповым. Перекладывая продукты в
холодильник, тот искоса взглянул на генерала.
— В последний раз вы покупали мне коньяк пять лет назад,
когда погиб мой напарник, — мрачно напомнил Цапов, — что-нибудь случилось?
— Еще как случилось. — Игорь Николаевич протиснулся к
кухонному столу. В шестиметровой кухне он занимал почти половину свободного
пространства. Отодвинув столик, он присел на стул, взглянув на часы.
— У тебя большие неприятности, Костя, — мрачно сообщил он.
— Тогда все правильно. — Цапов достал табурет из-под стола,
подвинул его к себе и сел.
— Вчера в клубе убили какого-то Сазонова по кличке Савраска,
— сказал Игорь Николаевич. — По нашим сведениям, тебя там видели. И очень
плохо, что видело достаточное количество людей, чтобы твой фоторобот был
изготовлен и передан сегодня в милицию. Я ничего не мог сделать. Знаешь,
сколько свидетелей дали описание твоей внешности?
— Меня там видели, — кивнул Цапов, — но я его не убивал.
Просто я там был два раза. И когда второй раз я вошел, он был уже убит. А в
этот момент в комнату ворвались люди. Мне пришлось бежать, и все подумали, что
это я его пришил.
— Расскажи-ка все по порядку. Зачем ты вообще полез в этот
клуб? А еще и во второй раз?
Цапов коротко рассказал обо всем, что с ним произошло,
добавив, что его автомобиль бандиты угнали.
— Тогда все понятно, — вздохнул генерал. — Твой автомобиль
тоже в розыске, но пока никаких следов мы не нашли. А вот «домой» к тебе вчера
вечером приехала целая группа молодых людей. Они тебя всю ночь до утра
караулили. А потом разгромили квартиру и ушли. Хорошо, что они тебя не
дождались. Или у тебя другое мнение?
— Поэтому я сюда и приехал. Эти двое говорили, что везут
меня к Звонку. Вы же знаете, что обычно делает Звонков со своими пленниками. Вы
бы даже трупа моего не нашли.
— Твоих пленников вытащили из багажника. И ты, видимо, очень
сильно обидел Звонкова. Он пообещал за твою голову награду. И теперь его
боевики ищут тебя по всему городу. Поэтому я передал тебе — из этой квартиры не
выходить ни под каким видом.
— Это не выход, — возразил Цапов. — Если я здесь засяду,
тогда зачем я вообще влез в это дело? Мне нужно обязательно выйти, попытаться
связаться с Цыганом, рассказать ему, как все было.
— Нет, это рискованно, — возразил генерал. — Ты ведь
Звонкова знаешь. На него не действуют никакие доводы. Если он что-то вбил себе
в голову, то его не переубедишь.
— Все равно я должен выяснить, что там произошло. Сазонов
говорил мне о Федоре Суходолове. Я эту фамилию запомнил, когда вы мне
показывали фотографию. Значит, Сазонов мог знать, кто совершил нападение на
кортеж Рашковского. Нужно проверить все их связи. Все. В том числе и по
Суходолову. И не по вашим каналам. Судя по всему, кто-то заинтересован, чтобы
посторонние не проникли в эту тайну. Поэтому убрали Сазонова.
