— Это моя дочь. Прилетела на один день в Москву, и сразу у
нее появились проблемы, — раздраженно сказала Оксана Борисовна. Затем,
помолчав, добавила: — Дочь от первого брака.
Марина тактично промолчала.
— Как там Анна? — спросила Оксана Борисовна. — Я не могу к
ней поехать, пока с ней Ирина. Это не совсем этично, — добавила она лживым
голосом.
— Врачи считают, что самое худшее уже позади, — Марине было
неприятно видеть, как откровенно лукавит ее собеседница.
— Какой ужас. Я все время звонила Валентину Давидовичу в
Москву. Это такое варварство, стрелять в ребенка. У вас есть дети?
— Сын, — ответила Марина.
— Он остался в Москве?
— Нет. Он учится в Сорбонне.
Оксана Борисовна невольно оглядела свою собеседницу с
некоторой долей уважения. Послать своего сына в Сорбонну было не так просто.
— Вы за него платите? — на всякий случай спросила она.
— Нет. Он прошел по конкурсу и получает стипендию
французского фонда.
— У вас столько скрытых достоинств, что я начинаю вас
немного опасаться, — сказала Оксана Борисовна. И это было искренне.
«Блуватер» оказался поистине фантастическим центром,
построенным англичанами в конце века и рассчитанным на век грядущий. Дизайн,
соединивший в гигантский двухэтажный треугольник галерею магазинов, был
продуман до мельчайших деталей. Они довольно долго ходили по магазинам и
салонам, и Оксана Борисовна с огорчением отмечала утонченный вкус нового
секретаря ее мужа. Потом они сели пообедать в саду, где находилось сразу
несколько закусочных — итальянская, американская, таиландская и английская.
Оксана Борисовна взяла себе итальянские равиоли. Марина
предпочла таиландскую лапшу. Они обедали, когда мимо прошла красивая
негритянка, убиравшая со стола.
— Изумительная фигура, — показала на нее глазами Оксана
Борисовна, — негритянки бывают иногда очень красивыми.
— Да, — согласилась Марина, — наверное, студентка и здесь
подрабатывает.
— С чего вы взяли?
— У нее умные глаза, — пояснила Марина, — она не похожа на
обычную сотрудницу.
— Вы интересный человек, — задумчиво сказала Оксана
Борисовна, доставая пачку сигарет. — Теперь я понимаю, почему Валентин
Давидович взял вас к себе личным секретарем. Ему нравятся женщины подобного
типа. А он вам нравится?
— Он очень интересный человек, — ответила Марина, — но я
работаю у него только несколько дней.
— Этого достаточно, чтобы понять человека, — заметила Оксана
Борисовна и вдруг безо всякого перехода таким же ровным голосом спросила: — Вы
с ним спите?
Марина смутилась. Вопрос был задан по-хамски прямолинейно.
Она не знала, как быть: возмутиться? Превратить все в шутку? Оксана иначе
оценила ее молчание.
— Если не хотите, можете ничего не говорить, — вдруг нашла
она компромисс.
— Нет, — тут же ответила Марина, — нет, конечно. У нас нет
никаких отношений сверх деловых. Это правда. Я не думаю, что ваш муж позволит
себе использовать свое служебное положение, чтобы приставать к своим
сотрудницам. И мне самой такой роман был бы неприятен.
— Достаточно откровенно, — сказала Оксана, затягиваясь сигаретой.
— И смело. Альбина не смогла бы отвечать в таком тоне.
— Это женщина, которая работала до меня?
— Да. Она была хорошим секретарем и хорошим другом.
— Возможно, но я ее не знаю.
— Вам нужно было поближе с ней познакомиться. Они несколько
лет работали вместе.
— Я знаю. Валентин Давидович мне об этом говорил.
— Он вам говорил, что она была с ним близка?
Эта женщина говорила о таких вещах абсолютно спокойно,
словно речь шла о чужом муже.
— Извините, но мы не говорили на подобные темы, — очень
серьезно ответила Марина.
— Напрасно, — спокойно ответила Оксана, — она бы тогда вам
сказала, что была близка с Валентином Давидовичем.
— Возможно, — согласилась Марина, чувствуя, как начинает
нервничать. — Но меня не интересовали ее отношения с Валентином Давидовичем.
Для меня было важно, что он ценил ее как хорошего сотрудника.
— Конечно. Если бы он не летал столько, она бы работала с
ним и дальше. Но он не может сидеть на одном месте. Для него самолет такая же
необходимость, как и машина. А ее трясло от самолетов, особенно когда они
попадали в зоны турбулентности.
— Поэтому она ушла?
— И поэтому тоже. — Оксана Борисовна потушила сигарету. Она
поднялась. — Я пойду принесу кофе, — сказала она.
— Лучше это сделаю я, — предложила Марина.
Она отправилась за двумя чашечками кофе. Оксана Борисовна
поблагодарила ее кивком головы.
— Не нужно так нервничать, — посоветовала она, — я вижу, как
вы волнуетесь.
— Вы затрагиваете такие темы, — пояснила Марина.
— В таком случае, с точки зрения профессионального
психолога, может, вы мне подскажете, как я должна реагировать на ваше
появление.
— Я вас не совсем понимаю, Оксана Борисовна.
— Бросьте. Не нужно так официально. Называйте меня просто
Оксаной. Неужели вы не видите, что вы ему нравитесь?
Она в очередной раз не смогла сдержать смущения. Ей
казалось, что в ее возрасте подобные вещи не могут выбивать из колеи, но
оказалось, что она не знала себя. Или ситуация была слишком необычной. Ведь они
говорили о муже ее собеседницы.
— Я думаю, что иначе меня бы не взяли на работу, — чуть
подумав, ответила Марина. — Но я не считаю, что нравлюсь ему больше, чем другие
женщины с моими данными. И потом, я не могу соперничать ни с Лидой, ни с Варей,
которые сидят у него в приемной в Москве. И разница в возрасте. Мне уже за
сорок, Оксана Борисовна, я не гожусь на подобные роли.
— Неужели? — достала новую сигарету Оксана. Она не успела
извлечь зажигалку, когда подбежавший официант чиркнул длинной спичкой. Она с
удовольствием затянулась. — Значит, вы ничего еще не поняли, — сказала Оксана.
— Он слишком сложный человек. И достаточно богатый, чтобы купить себе любую
понравившуюся ему женщину. Он ведь вырос на Кавказе, и темперамент у него от
грузинской бабушки. Но ему не нравятся дешевки. Для него женщины моложе
тридцати не существуют. Ему всегда нравились женщины в возрасте. Не знаю,
почему. Может, какие-то непонятные комплексы. Вам, как психологу, и карты в
руки. Но именно сорокалетние женщины всегда привлекали его внимание. И с этой
точки зрения у вас огромное преимущество и перед Лидой, и перед Варей. Кстати,
мне было уже далеко за тридцать, когда мы поженились.
