— Садитесь, — разрешил директор, — что вы думаете
предпринять?
Авдонин начал докладывать:
— Нам удалось установить, что кавказские группировки
подозревают своих конкурентов в устранении Галустяна. Они решили отправить
своего человека к Рашковскому. Мы уже вычислили его и постараемся сделать так,
чтобы встреча не состоялась. Затем на очереди Звонков. Он уже давно подписал
себе приговор, и несколько раз его спасало чудо. Но на этот раз исполнителями
приговора будут наши сотрудники — Звонков обречен.
— Что дальше?
— Мы полагаем, что после устранения Звонкова в городе
начнется отстрел преступных авторитетов. Оставшиеся уже не будут верить
Рашковскому, и как «верховный судья» он потеряет всякую власть. Тогда можно
думать о следующем этапе операции.
— Что полагаете предпринять в отношении этих милиционеров?
Они вам сильно мешают?
— Ничего, — улыбнулся Авдонин, — мы с ними справимся.
— Старайтесь не увлекаться, — хмуро попросил директор, — это
честные люди, которые выполняют свой долг.
— Разумеется, — поднялся Авдонин, — именно поэтому мы
отпустили Цапова живым. Если бы он не был офицером милиции, мы бы никогда не
позволили ему уйти.
Цапов узнал о разговоре Игоря Николаевича с директором ФСБ
только через день, когда было уже поздно. Сначала в Шереметьеве-2 пропал курьер
Гогоберидзе, вылетавший в Англию. Он вошел в мужской туалет — и словно
растворился в воздухе. Никто не обратил внимания, как из туалета вытащили
большой мусорный бак. Трое одетых в синюю униформу людей были молчаливы и
серьезны. Гогоберидзе так больше никогда и не услышал о своем посланнике.
Вечером этого дня Звонков отмечал с друзьями день рождения
одного из своих боевиков. Вечеринка закончилась ночью, и разгоряченная выпивкой
компания Звонкова выходила из ресторана уже во втором часу ночи. Охранники
терпеливо ждали у машин. Никто из них не обратил внимания, как несколько часов
назад у машины Звонкова случайно споткнулся и упал какой-то подвыпивший
прохожий. Охранники подняли пьяного, с шутками надавали ему по шее, а затем
вытолкали со стоянки.
Звонков подошел к своему «Мерседесу» в сопровождении
нескольких охранников и водителя. Он всегда не любил Галустяна и ждал случая с
ним расправиться. Приказ Рашковского доставил ему настоящее удовольствие. Он
вызвал своего заместителя Мальцева, и тот подготовил убийство ненавистного
соперника. Теперь Звонков втайне уже мечтал занять место самого Рашковского. Он
сел в машину на привычное место — позади справа от водителя. Охранники
поспешили к джипу, стоявшему рядом. Один из охранников сел на переднее сиденье
рядом с водителем.
— Поехали, — сказал Звонков.
Это были последние слова в его жизни. Водитель попытался
завести машину, но мощный взрыв потряс стоянку. Очевидно, работал профессионал,
так как бомба была заложена именно под заднее правое сиденье. Остальные двое
сидящих в машине получили только ранения. Труп Звонкова вытащили из машины. Его
даже не стали отвозить в больницу — все было ясно и без врачей.
— Это кавказцы, — бушевал Мальцев, собравший всех
потрясенных друзей. — Это они решили отомстить за Галустяна.
Цапов узнал обо всем только на следующий день. И понял,
почему Игорю Николаевичу так настойчиво советовали отозвать его с этой
операции.
Глава 36
Сообщение о смерти Звонкова Рашковский получил утром, когда
приехал в «Гровнор-отель» на завтрак. Они сидели втроем за столиком в кафе
«Нико», окна которого выходили на Парк-Лейн. И в это время раздался телефонный
звонок. Валентин Давидович достал аппарат, выслушал сообщение. Марина видела,
как он пытается взять себя в руки. Видела, как дрогнула от гнева его левая
щека. Но он все же овладел собой.
— Понял, — сказал коротко и прервал связь.
Кудлин понял: произошло нечто неприятное — и спросил:
— Что случилось?
— Погиб Звонков, — сказал Рашковский почти спокойно и
посмотрел на Марину. Она продолжала спокойно есть омлет. Все, что касалось
подобных дел, не должно было ее волновать.
— Как это погиб? — удивился Кудлин. — Я вчера с ним
разговаривал.
— А как погибают? — чуть повысил голос Рашковский. — Ты не
знаешь, как убивают людей?
— Может, это боевики Галустяна? — Кудлин понял, что сказал
лишнее, и взглянул на Марину. Потом на Рашковского. Но тому было не до
дипломатических тонкостей.
— Какие, к черту, боевики? Его машину взорвали, когда он
вышел из ресторана. Причем бомба была очень толково установлена. Машина
взорвалась, а погиб только Звонков. Остальные двое получили ранения. Очень
интересная бомба, Леонид. Тебе не кажется, что нам нужно ускорить наши
переговоры с мистером Адамсом? Этот шотландский вонючка нас обманывает.
Он поднялся, бросил салфетку, задев свой бокал с
апельсиновым соком. Бокал перевернулся, ударился о тарелку, разбился. Сок
пролился ему на колени.
— Черт возьми! — Он попытался отодвинуть разбитый бокал и
порезал руку.
— Я вам помогу, — поднялась со своего места Марина. Она
поняла, что в Шотландию Рашковский и Кудлин летали совсем не на охоту.
Несколько гостей отеля, сидевших в ресторане, обернулись к
ним.
— Пойдем отсюда, — пробормотал Рашковский, перевязывая руку
платком.
Кудлин и Чернышева поспешили за ним, прервав завтрак. Два
охранника, толком не понявших, что произошло, бросились к ним. В кабине лифта
они поднимались впятером, и тут Рашковский дал волю своему гневу.
Кроме дома, где он жил, Рашковский арендовал в «Гровноре»
президентские апартаменты для ведения переговоров. Это был один из трех самых
роскошных отелей по правую сторону Гайд-парка. У дверей президентского номера
они расстались. Рашковский, войдя в свой сюит, разбушевался, не стесняясь в
выражениях. Марина хотела войти следом, но Кудлин взял ее за руку.
— Сейчас вы не нужны, — мягко, но настойчиво сказал он. —
Возможно, вы понадобитесь позже. До свидания.
Кудлин вошел в номер, не очень вежливо закрыв дверь перед ее
носом. Она все же услышала, как Рашковский громко сказал:
— Они подставляют меня…
Марина повернулась и пошла к своему номеру. Обычно рядом с
президентскими или королевскими апартаментами, которые называются по-разному в
каждом отеле, всегда есть несколько одноместных номеров для секретарей,
помощников и сопровождающих. У нее был именно такой. Следовало помнить, что
номер может прослушиваться, поэтому она, не раздеваясь, села в кресло, включив
телевизор. Марина могла понадобиться Рашковскому в любой момент, в любую
секунду. Зная его нетерпеливый нрав, она не сомневалась, что он сейчас кружит
по номеру, высказывая свой гнев Кудлину.
