— Где-нибудь наверняка есть запасной ключ, — произнес Олни.
— Я думаю, лучше заглянуть внутрь. Не исключено, что…
— Нет-нет-нет! — воскликнула миссис Крокетт. — Он никогда и
никому этого не позволяет. Когда он там, нельзя нарушать его уединение!
— А если с ним плохо?
— Он… Ему не может быть так плохо, чтобы он не смог выйти.
— Ну почему же? — возразил Олни. — Человек может внезапно почувствовать
себя так плохо, что он не в силах встать с кресла… Где этот запасной ключ?
— Он… он в сейфе. Но я его ни за что на свете не трону! И не
подумаю!
— Где сейф?
— В верхнем правом шкафу.
— Вы знаете комбинацию?
— Да.
— Я думаю, нам лучше открыть сейф и воспользоваться этим
ключом.
Она покачала головой. Олни сказал, еще более холодно и
официально:
— Очень хорошо, миссис Крокетт, решение за вами, но и
ответственность ляжет на вас. — Он посмотрел на свои часы. — Сейчас семь минут
одиннадцатого, мистер Лэм. Пожалуйста, запомните, что я хотел воспользоваться
запасным ключом и войти в студию в это время и что миссис Крокетт
воспротивилась.
— Обождите минуту, — прервала она. — Почему вы собираетесь
взвалить такую ответственность на мои плечи?
— Тогда дайте нам ключ.
Она на момент заколебалась, потом согласилась:
— Очень хорошо. Мистер Лэм, будьте добры запомнить, что
сейчас семь минут тридцать секунд одиннадцатого и что мистер Олни уведомил
меня, что, если я не дам запасного ключа и не открою эту дверь, он возложит на
меня персональную ответственность.
Я стоял, не произнося ни слова. Олни сказал мне:
— Это совершенно справедливо, мистер Лэм. Но всякий раз,
когда я за что-либо принимаюсь, я готов взять ответственность на себя.
— Минуточку, — кротко вымолвила миссис Крокетт. — Я дам вам
ключ. — И исчезла за дверью.
— Здесь что-то неладно, — произнес Олни вполголоса. — Он
любит скрываться там от нее. Супруга имеет обыкновение прерывать его
литературный труд, приставая в самое неподходящее время с разными глупостями,
например, спрашивает, не хочет ли он пообедать или поговорить с кем-то по
телефону. Хуже всего то, что она совершенно невоспитанна… И все же я не стану
обсуждать это с вами. Надеюсь, вы расцените мои замечания как сугубо личные,
конфиденциальные. Это вырвалось у меня только потому, что сейчас я немного
обеспокоен. Я не знаю, что случилось, но могу предположить.
Боюсь, у Дина Крокетта сердечный приступ или удар.
Этот звонок — секретный сигнал, о котором знаем только я и
его жена. Попробуйте обнаружить кнопку.
Он отошел в сторону, и я внимательнейшим образом осмотрел
деревянную панель. Кнопки найти не смог.
— Теперь следите за моим большим пальцем, — сказал Олни.
Он встал перед панелью, пробежал пальцами поверх нее и вдруг
ткнул куда-то большим пальцем. Я снова услышал звонок.
— Понятно, — сказал я, — я уже догадался.
Он посмотрел на меня с покровительственной улыбкой:
— Посмотрим, сможете ли вы ее найти.
Я подошел к панели и так же, как он, пробежал пальцами
поверх дерева. Проделывая это, я подвинул носок своего левого ботинка так, что
он оказался против плинтуса точно в том же месте, где находился носок его
ботинка. Сделав вид, что ударяю большим пальцем по деревянной панели, я
одновременно надавил носком ботинка на плинтус. Звонок зазвенел. Я отступил
назад.
Олни смотрел на меня с очень странным выражением лица.
— Боже! — вымолвил он. — Вы догадались.
Я не ответил. Дверь отворилась, и вошла миссис Крокетт с
ключом. Она сказала:
— Я разрешаю вам взять этот ключ, Одни, поскольку вы уверили
меня, что…
Олни не стал ждать, пока она закончит. Он схватил ключ,
вставил его в замок и отомкнул дверь. Мы трое шагнули в тамбур, который я днем
раньше созерцал из студии миссис Крокетт, и остановились как вкопанные.
Там, на полу, растянулся Дин Крокетт-второй. Он лежал на
спине, колени сдвинуты, одна нога подвернута.
В его груди, неподалеку от горла, торчала стрела из духового
ружья. Он был, без сомнения, мертв. Я быстро осмотрел тамбур. Там были полки,
заставленные редкостями, консервами, канцелярскими принадлежностями, блокнотами
и прочим. В задней стене, у потолка, застряла другая стрела, выпущенная с такой
силой, что острие глубоко вошло в дерево.
— Боже милостивый! — воскликнул Олни.
— Смотрите, смотрите! — истерически взвизгнула Филлис
Крокетт. — В его горле… стрела из духового ружья!
— Есть и другая. Воткнулась в стену, над полкой, — показал
я.
Миссис Крокетт прошла вперед и потянулась вверх, чтобы
схватить стрелу.
— Не трогайте! — предостерег я.
Она обернулась на звук моего голоса.
— Почему… Мистер Лэм, вы испугали меня. Почему вы не
разрешаете ее трогать? И кто вы такой, чтобы разговаривать со мной в таком
тоне?
Я сказал:
— Отойдите оттуда. Эта стрела — улика. Если вы хоть
что-нибудь здесь тронете, то очень и очень пожалеете об этом.
— Почему это я пожалею? — спросила она.
Я объяснил:
— Угол, под которым стрела вонзилась в дерево, показывает
направление ее полета. Траектория полета стрелы показывает на открытое окно.
Это окно внизу, в ванной вашей студии.
Она смотрела на меня с изумлением, открыв рот.
— Вы вошли сюда и чуть не вытащили эту стрелу, — продолжил
я. — Ваша первая мысль была не о вашем муже, а о том, как бы побыстрее войти и
попытаться уничтожить вещественное доказательство, которое указывает, что
выстрел из духового ружья был произведен вами через окно вашей ванной комнаты,
потому что вам захотелось стать очаровательной вдовой. Теперь выйдите отсюда и
оставьте все как есть. Я намереваюсь уведомить полицию.
Олни повернулся ко мне и холодно сказал:
— Я вынужден согласиться с миссис Крокетт. Вы разговариваете
в непозволительном тоне.
— Вы абсолютно правы, — согласился я. — Я частный детектив.
Я знаком с процедурой, необходимой в таких случаях. Вы оба выйдете отсюда и
закроете дверь.
Я позвоню в отдел по расследованию убийств.
— А если мы вам не подчинимся?
Я сказал:
