— А потом?
— Потом он вернулся в свою студию.
Полисмен сказал:
— Хорошо, можете сесть вот здесь. Не вставайте и ничего не
делайте.
Он подошел к двери и заглянул в студию, где фотограф снимал
покойного и дактилоскопист посыпал все порошком, стараясь обнаружить скрытые
отпечатки пальцев. Мне были видны только отблески фотовспышек.
Полисмен наблюдал за тем, что происходило в тамбуре, —
сперва равнодушно, потом заинтересованно.
Филлис Крокетт, стоявшая рядом со мной, тронула меня за
руку:
— Мистер Лэм, я хочу, чтобы вы меня защитили.
— От чего?
— От ложного обвинения в убийстве.
Мистер Олни пытался через плечо полисмена заглянуть в
тамбур. Дентон все еще пребывал в шоке. Он сидел, ероша пальцами правой руки
свои волосы, словно старался убедиться, что не спит.
Я сказал:
— Вам придется заплатить мне, миссис Крокетт.
— Деньги у меня есть.
— Как вы думаете, они могут выдвинуть обвинение против вас?
— Да.
— Почему?
— Я под колпаком.
— Откуда вы знаете?
— Сложила два и два. Сумма сошлась.
— И кто же виноват?
— Выяснить это — и есть ваша задача. Деньгами я располагаю;
это все, что могу вложить я. Вы вложите свои мозги, способности, опыт и
энергию.
— Обратитесь к адвокату, — посоветовал я. — Мы будем
действовать с ним вместе.
— По некоторым причинам я не могу этого себе позволить.
— Почему?
— Это будет выглядеть так, будто я признаю себя виновной.
Полицейский, стоявший в дверном проеме, бросил взгляд через
плечо и увидел Олни, пытающегося рассмотреть, что делается в тамбуре.
— Эй, отойдите назад и сядьте.
— Можно мне посмотреть? — спросил Олни.
Полисмен оттолкнул его:
— Нет, нельзя!
Я наклонился к Филлис Крокетт:
— Так все-таки почему же вы не можете прибегнуть к помощи
адвоката? — спросил я вполголоса.
Она покачала головой.
— Расскажите, — настаивал я полушепотом. — Я должен знать
все, если возьмусь действовать в ваших интересах.
— Это длинная история, — наконец ответила она. — Вскоре
после нашей свадьбы я обнаружила, что мой муж и не думал обуздывать свою
склонность к любовным интрижкам… Я пылкая и нежная… Ну, вы-то знаете это,
Дональд!.. — Она посмотрела на меня умоляюще.
— Ладно, — сказал я, — знаю. Так что же?
— Я тянусь к людям и… У Дина были очень старомодные взгляды.
Он считал, что ему позволительно переспать с кем угодно, но упаси Бог меня даже
взглянуть на кого-нибудь… Последние три месяца нашего брака были сущим адом.
— Почему вы не развелись?
— Он держал меня в ежовых рукавицах. Вы понимаете, что я
имею в виду, Дональд?
— А как с его завещанием? — спросил я. — Его смерть вам
выгодна?
Она покачала головой:
— Ну, я не знаю. Но Дин говорил мне, что, если я
когда-нибудь попрошу развода, он сумеет отбить у меня к этому охоту: алиментов
я и десяти центов не получу.
Даже на его смерти не разживусь…
Дверь отворилась, и в комнату вошли Фрэнк Селлерс с
инспектором Гиддингсом.
— Попрошу вас, — сказал Селлерс, — ответить на некоторые
вопросы. Миссис Крокетт, начнем с вас. — Она повернулась к нему. — Вы узнаете
эти предметы?
На пластиковом подносе лежали три стрелы.
— Видела.
Я подал ей знак: поднял брови.
— Я видела раньше несколько стрел, которые выглядели так же,
как эти, — поправилась она. — Но я, разумеется, не могу отличить одну стрелу от
другой.
Селлерс подозрительно взглянул на меня и повелел:
— Пересядь вон туда, на то кресло, Лэм. До тебя очередь
дойдет через минуту. А пока я разговариваю с миссис Крокетт.
Инспектор Гиддингс выступил вперед.
— Подойдите сюда, миссис Крокетт, — сказал он.
Филлис подошла к инспектору и Селлерсу.
— Посмотрите внимательно на эти стрелы, — предложил Селлерс.
Она пристально посмотрела на стрелы.
— Ну и как? — спросил он.
— Я сказала вам все, — ответила она с беспомощным выражением
лица. — Они выглядят точно так же, как стрелы, которые я видела в коллекции
моего мужа, но я не знаю, как можно отличить одну стрелу от другой.
— Мы найдем способ различить их, и очень надежный, —
пообещал Селлерс. — А что вы скажете об этом пластмассовом подносе?
— Я видела точной такой, как этот, — ответила она.
— Где?
— В моей студии. У меня там несколько таких. Я кладу на них
кисти.
— Хорошо, — сказал Селлерс. — Пойдем дальше. Попробуем
докопаться до сути. Вы были вчера в студии во второй половине дня?
— Да.
— В котором часу вы пришли туда?
— Точно не помню. Это было около… положим… да, вероятно, в
половине четвертого.
— Когда вы туда вошли, вы были одна?
— Да, я вошла туда одна, но… там уже находился человек.
— Кто?
— Моя натурщица.
— Ее имя?
— Сильвия Хэдли.
— Как она туда проникла?
— У нее был ключ.
— От вашей студии есть запасные ключи?
— Да, конечно. Время от времени я приглашаю натурщиц и не
хочу, чтобы они сидели в прихожей, когда я опаздываю. Нанимая для картины
натурщицу, я даю ей ключ и разрешаю войти и подождать там. Когда она кончает
позировать, то возвращает ключ.
— Вы не знаете, как долго Сильвия Хэдли пробыла в студии
одна? До вас?
— Она сказала, несколько минут.
— Вы не знаете точно, сколько?
— Нет.
— А ты, — спросил Селлерс, повернувшись ко мне, — был в
студии вчера, во второй половине дня?
