— Они что-нибудь взяли? — спросил Селлерс. — Что-нибудь
говорящее о причинах нападения?
— Если бы при мне было что-нибудь подобное, — ответил я, — я
бы лучше позаботился о своей грудной клетке. Не раскрылся бы. Черт побери, нет.
У меня при себе были только подозрения.
Селлерс и Гиддингс обменялись взглядами.
— Похоже, в этом что-то есть, — задумчиво произнес Селлерс.
— Но он ставит телегу впереди лошади.
Понимаешь, о чем я, Тэд?
— Согласен, — сказал Тэд. — Стоит попытаться.
Помолчали. Потом Гиддингс ткнул в меня пальцем:
— Что нам с ним делать?
— Возьмем с собой.
Гиддингс покачал головой.
— Ты плохо знаешь его, — настаивал Селлерс. — Может, он
темнит. Не отпускай его. Пусть постоянно будет при нас. Если заявиться к
красотке с Поллитровочкой, это позволит нам сразу вывести его на чистую воду.
Она подумает, что он навел нас на нее, начнет орать, жаловаться, и мы сможем
кое-что узнать.
— Мне не хочется брать его, — упрямился Гиддингс.
— Если не возьмем, проиграем, — сказал Селлерс. — Он нас
запутает.
— Не посмеет.
— Черта с два не посмеет, — возразил Селлерс. — У него
мужества больше, чем у любых шестерых парней вместе взятых. Именно по этой
причине его все время избивают. У него нет инстинкта самосохранения.
— Мы можем запереть его в камере.
— Он выскочит через пятнадцать минут, — возразил Селлерс.
— Не сможет, если распорядимся не подпускать его к телефону.
— Тогда он судебным порядком сдерет с нас миллион долларов
компенсации, — сказал Селлерс. — Я уже имел с ним дело. Это динамит; к тому же
он скор на ногу. Делай, как я сказал, Тэд. Возьмем его с собой.
— Ладно, — неохотно согласился Гиддингс. — Начальник ты. Как
велишь, так и сделаем. Пошли, — обратился он ко мне.
Я попытался подняться с кресла, но ноги оказались слишком
слабыми. Гиддингс схватил меня под мышки и поставил на ноги.
— Двигай ножками, — повелел он, — не то они будут чертовски
болеть.
— Думаете, они сейчас болят недостаточно? — спросил я.
Он только улыбнулся:
— Пошли.
Они дотащили меня до лифта, затем — до полицейской машины и
дали отдохнуть, пока ехали к дому Сильвии.
Инспектор Гиддингс предупредил в дежурке:
— Мы собираемся подняться в квартиру Сильвии Хэдли. Нужно
задать ей пару вопросов. Не сообщайте ей о нашем приходе.
— Ладно, — согласился дежурный.
— Вы меня поняли? — уточнил Гиддингс.
— Я вас хорошо понял.
— Если о нас доложат, расценим это как противодействие, —
предупредил Гиддингс. — Пошли.
Мы поднялись на лифте и прошли к квартире Сильвии Хэдли.
Фрэнк Селлерс постучал в дверь… Она открылась сантиметров на пять, насколько
позволяла туго натянутая бронзовая цепочка. Селлерс показал свой значок и
удостоверение личности, все в красивой кожаной книжечке.
— Полиция, — произнес он. — Мы хотим поговорить с вами.
— Я уже сказала вам все, что знаю, — отреагировала Сильвия.
— Мы хотим поговорить с вами поподробнее… — настаивал
Селлерс. — Не тяните, открывайте. Мы не собираемся торчать здесь всю ночь.
Она открыла дверь. Мы вошли. Она взглянула на меня:
— Дональд, что случилось?
— Стукнулся о дверь, — ответил я.
— А почему вы пришли вместе с этими людьми?
— Они захватили меня с собой на прогулку.
— Начнем разговор, — сказал Селлерс. — Дональд уже побывал
здесь, не так ли, Сильвия?
— Да.
— Что вы ему сказали?
— Ничего особенного… просто кое о чем рассказала.
— О Мортимере Джеспере? Что вы ему сказали о Джеспере?
Увидев внезапный испуг на ее лице, Селлерс понял, что попал
в точку.
— Итак, что вы ему сказали?
— Я ему ничего не говорила, будь он проклят! — вспыхнула
Сильвия. — А если он что-нибудь наболтал вам о Мортимере, так он… он лжет, он…
— Полегче, полегче, — остановил ее Селлерс. — Так что о
Мортимере Джеспере?
— Ничего.
— Что вас с ним связывает?
— Ничего не связывает.
— Вы его знаете?
— Я… я встречала его.
— Вы что-нибудь говорили Дональду Лэму о нем?
— Не говорила! — опять вспыхнула она. — Я не знаю, что он
вам наговорил, но что бы там ни было, все ложь!
Селлерс уселся в кресло, скрестил ноги, вынул сигару.
— Удивительно, удивительно, — произнес он голосом человека,
который сию минуту узнал о выигрыше в ирландском тотализаторе. Он откусил
кончик сигары, выплюнул его на старый, потертый ковер, покрывавший пол в
комнате, зажег спичку, поднес ее к сигаре, затянулся раза два и опять сказал: —
Никогда бы не подумал!
— Не люблю сигарный дым, — огрызнулась Сильвия Хэдли.
Селлерс не отреагировал на это замечание, словно не слышал.
Он сделал пару глубоких, долгих затяжек и улыбнулся Гиддингсу:
— Похоже, мы при деньгах.
Гиддингс поднял брови, Селлерс кивнул и повернулся к
Сильвии:
— Вы знаете этого Мортимера Джеспера?
— Я сказала вам: я встречала его.
— Бывали где-нибудь с ним?
— Я с ним обедала.
— Что-нибудь еще?
— Это все.
— Было что-нибудь этакое?
— Он слишком стар, годится мне в отцы.
— Такие бывают еще в силе, — сказал Селлерс. — Возможно, он
настолько стар, что может быть вашим дедушкой, но он еще в силе. Такие бывают
укрывателями краденого, и они не упустят случая…
— Мортимер Джеспер этого не любит.
— Не опекал ли он вас затем, чтобы кого-нибудь вами
угостить?
— Я уже сказала. Конечно, нет. Он джентльмен.
— Ладно, в таком случае, — промолвил с улыбкой Селлерс, —
что ему было нужно? Чего он хотел? Почему водил вас в ресторан?
