— Я же вижу вас.
Он подал ей пальто. Она надела шляпку перед зеркалом.
— Пошли, — поторопил Селлерс.
Мы спустились на лифте и сели в полицейский автомобиль.
Через несколько кварталов Сильвия заявила:
— Полицейский участок не там.
— Разве кто-нибудь сказал про полицейский участок? —
поинтересовался Гиддингс.
— Но вы не имеете права везти меня куда-нибудь, кроме
полицейского участка!
— Мы собираемся посетить вашего друга, Мортимера Джеспера, —
сообщил Селлерс, — нужно внести ясность относительно тысячи долларов, которую
он вам дал.
— Да, — подтвердил Гиддингс, — мы теперь расследуем другое
преступление.
— Какое преступление?
— Вовлечение в правонарушение несовершеннолетней, — сказал
Селлерс.
— Не смешите, — огрызнулась она. — Мне двадцать четыре года,
и я совершила первое нарушение за десять лет до того, как впервые увидела
Мортимера Джеспера.
— Нас всегда пытаются в этом убедить, — сказал Гиддингс. —
Забираешь четырнадцати— и пятнадцатилетних детей, пытающихся купить спиртное, —
и, будь я проклят, у них всегда при себе поддельное свидетельство о рождении,
или разрешение, или еще что-нибудь. Всегда заявляют, что они достаточно
взрослые и могут делать все, что им вздумается, и никто не вправе указывать им,
что можно и чего нельзя.
— Забавно, — отозвался Селлерс. — Возьмем хоть эту красотку.
Возможно, ей девятнадцать или двадцать, но…
— О, я бы не дал ей больше девятнадцати, — сказал Гиддингс.
— Она говорит, что ей больше.
— Конечно, говорит. Это нам не в новинку. Люди потворствуют
таким вот подросткам, а в результате они становятся черствыми, циничными…
Сильвия выпалила:
— Плевать я хотела на вас обоих!
Селлерс рассмеялся:
— Вот что выходит из попытки уточнить возраст женщины, Тэд.
А вот лет через десять, если уменьшишь ее возраст на четыре или пять лет,
заулыбается во весь рот.
Но ребенок всегда жаждет слыть взрослым.
Сильвия что-то пробурчала себе под нос. Селлерс спросил:
— Я не расслышал, Сильвия, но надеюсь, это не то.
Мне послышалось неприличное слово.
Сильвия сидела молча, с плотно сжатыми губами.
Через пять минут машина остановилась перед домом Мортимера
Джеспера.
— Войдем все вместе? — спросил Гиддингс.
— Все вместе, — подтвердил Селлерс.
Мы вышли из машины и плотной группой медленно пошли по
цементированной дорожке. Селлерс позвонил.
Через минуту Мортимер Джеспер открыл дверь.
— Полиция, — сказал Селлерс. — Мы хотим поговорить с вами.
Джеспер взглянул мимо него на меня:
— Когда, наконец, мне дадут заснуть? Уже второй раз этот
лживый сукин сын заявляется сюда с полицией. Я его никогда в жизни не видел!
— Никогда? — уточнил Селлерс.
— Никогда в жизни.
— Даже когда полицейские притащили меня в первый раз? —
спросил я.
— Ты, самоуверенный, занимающийся сомнительными делишками
стряпчий, проходимец, паразит, ты… — Джеспер спохватился.
— Похоже, что об этом парне, которого прежде в глаза не
видали, вы знаете чересчур много, — сказал Селлерс. — Взгляните на эту юную
леди. Ее вы знаете? — Гиддингс подтолкнул вперед упирающуюся Сильвию Хэдли.
— Я говорила вам, — заторопилась она, — я только…
Гиддингс обнял ее за шею и зажал ей рот:
— Молчать! Сейчас очередь Джеспера. Позволим ему сказать.
— Кажется, это мисс Хэдли, — проговорил Джеспер, сверкнув
глазами. — Я плохо вижу отсюда…
— Прекрасно, — перебил Селлерс. — Мы пройдем туда, где
посветлее.
Селлерс ринулся внутрь. Гиддингс крепко держал Сильвию
Хэдли. Я приблизился было к двери, но споткнулся, упал на одно колено и,
попытавшись подняться, растянулся плашмя на цементе и лежал там, тяжело дыша.
— Пошли, пошли, — сказал Селлерс, взглянув через плечо, — не
мешкай, Дональд!
Я встал на одно колено, нагнулся к кромке крыльца и начал
изображать потуги к рвоте.
Джеспер сказал:
— Я спрашиваю, что все это значит?
— Мошенник! — сердито крикнул Селлерс. — Дыши глубже,
Дональд! Каждую минуту, которую ты даешь этому молодцу, он думает.
— Не могу ничем помочь. Я болен, — ответил я.
— Это увертка, — проворчал Гиддингс. — Он старается дать ему
время подумать.
— А для чего, собственно, мне нужно время, скажите на
милость? — спросил Джеспер.
Селлерс втолкнул его в дом, сказав:
— Пойдем, Гиддингс. Введешь Сильвию и вернешься втащить
Лэма.
Как только они скрылись за дверью, я пошарил рукой и нашел
нефритового идола, которого раньше спрятал в виноградных лозах, сунул его в
карман и пополз на четвереньках к двери. Вышел Гиддингс, подхватил меня под
руки, рывком поставил на ноги, выпрямил и коленом подтолкнул пониже спины.
— Двигайся, маленький шельмец, — приказал он. — В такой
момент вздумал выкинуть фокус.
— Я ничего не могу сделать, — простонал я.
— Входи же, черт побери!
— Я плохо себя чувствую!
— Болей в доме сколько угодно, — сказал он.
— Давай входи.
Джеспер попытался наброситься на меня с кулаками, но Селлерс
не собирался предоставлять ему дополнительное время для раздумий. Он начал
допрос:
— Итак, Джеспер, что вас связывает с Сильвией Хэдли?
Сильвия заторопилась:
— Я сказала им, Мортимер, что…
Гиддингс снова метнулся к ней и зажал рот.
— Вы без конца говорите, — сказал Селлерс Сильвии, — но если
еще раз пикнете, проведете ночь в арестантской камере. Поговорим, Джеспер. Не
надо тужиться, пытаясь придумать длинную историю, потому что у вас нет на это
времени. Начинайте сразу же говорить правду.
Джеспер заговорил:
— Я знаю эту юную леди, но это все. Я встречал ее несколько
раз и…
— И почему же вы дали ей тысячу баксов, если едва с ней
знакомы? — спросил Селлерс.
