— И еще стрелы, — добавил Крокетт.
— О да. Сколько стрел?
— Шесть.
— Вы можете определить, сколько за духовое ружье и сколько
за стрелы?
— Нет, — коротко сказал Крокетт. — Не могу. На самом деле
обе вещи бесценны. Стрелы пропитаны ядом, который не полагается ввозить в нашу
страну. Это полностью оснащенное духовое ружье абсолютно уникально.
Его невозможно заменить. Это…
— Знаю-знаю, — прервал страховой агент. — Я просто пытаюсь
обосновать оценку для нашей компании.
Все в порядке. Пятнадцать сотен за духовое ружье со стрелами
и семьдесят пять — за нефритового Будду. — Он взял кожаный чемоданчик-дипломат,
вынул из него бланк и начал торопливо писать, используя дипломат как письменный
стол.
— О, не обязательно делать это сейчас, ночью, — вдруг
смягчившись, разрешил Крокетт. — Я, знаете ли, очень разволновался. В сущности,
звонить вам особой нужды не было, но…
— Нет-нет. — Страховой агент ненадолго оторвался от писания,
чтобы взглянуть на Крокетта с приятной улыбкой. — Мы для этого и существуем,
такое обслуживание мы и стараемся обеспечить… Подпишите здесь, мистер Крокетт,
и мы пришлем чек по почте. Больше мы вас не побеспокоим.
Крокетт прочел заявление и подписал его. Страховой агент
открыл свой дипломат, сунул в него бумагу, поклонился каждому, произнес:
«Доброй ночи… Хотя правильнее сказать, с добрым утром» — и направился к лифту.
Берта выглядела «умирающим лебедем», поэтому я сказал
Крокетту:
— Я полагаю, нам тут больше делать нечего.
— Какого черта нечего! — огрызнулся он. — Я хочу вернуть
свое имущество.
Я улыбнулся Берте и пояснил Крокетту:
— Коммерческий директор фирмы — она.
— Что вы имеете в виду? — спросил Крокетт.
— Я имею в виду, — ответил я, — что вы наняли наше
агентство, чтобы не пропускать незваных посетителей, а не для того, чтобы
вернуть украденную собственность. Если хотите поручить нам отыскать ваши вещи,
то это отдельная работа.
Его лицо вспыхнуло, он шагнул было ко мне, но остановился.
— Будь я проклят, вы правы, — сказал он. — Полагаю, я должен
перед вами извиниться, Лэм. Я недооценил вас, когда встретил.
— Оставим это, — промолвил я.
Берта произнесла с гордостью:
— Насчет Дональда многие ошибаются. Он невысокого роста, но
крепок и умен, как черт.
— Смени пластинку, Берта, — попросил я.
— Я-то насчет него не ошиблась, — сказала Филлис Крокетт,
подавая мне руку. — Я сразу узнаю талантливых людей. Доброй ночи, мистер Лэм. Я
рада была познакомиться с вами. Уверена, что утром мой муж обсудит с миссис Кул
все деловые вопросы. — Она повернулась к Берте: — Доброй ночи, миссис Кул.
Я крикнул Мелвину Отису Олни, провожавшему страхового
агента:
— Задержите лифт, Олни, мы спустимся вместе и сэкономим один
спуск.
— Хорошо, задержу, — пообещал Олни.
Я постарался избежать рукопожатия Крокетта, чтобы не дать
ему возможности покалечить мне руку. Мы пожелали друг другу доброй ночи, вошли
в лифт, и дверь закрылась. Страховой агент посмотрел на меня и улыбнулся:
— Возьмите мою визитную карточку. Я знаю ваше агентство, но
буду рад получить вашу личную визитку, если вы не против. Просто чтобы иметь
точные сведения.
Я дал ему одну из наших карточек. Мы спустились в вестибюль,
и Олни повел частный лифт обратно вверх.
— Вы с этого много имеете? — спросил я Уильяма Эндрю.
— Слава Богу, да, — ответил он. — Перепадает все время.
Возьмем хотя бы Дина Крокетта. Он набивает квартиру редкостями, которые
насобирал в разных частях света. Время от времени возвращается домой и начинает
просматривать свои сокровища. Думает, что они стоят миллион долларов. А мы даже
не пытаемся предложить снизить цену. Это хороший бизнес. Никто не украдет это
барахло целиком, но часто то одно, то другое пропадает, и мы выплачиваем
завышенную страховку. Но страховые взносы у нас так велики, что выплаты
окупаются с лихвой. Ко всеобщему удовольствию. Мы можем влипнуть только в
случае пожара. Но дом Крокетта пожаробезопасен… Мы готовы оценить его
«сокровища» в миллион долларов, но если он завтра умрет и его движимое
имущество пойдет с молотка, знаете, сколько удастся выручить за все это? —
Эндрю постучал по чемоданчику-дипломату, куда он спрятал заполненное Крокеттом
заявление. Я ничего не ответил, и Эндрю продолжил: — За все охотничьи трофеи —
не больше десяти тысяч долларов. Это духовое ружье он раздобыл в куче
утиль-сырья и хлама. Заплатил только за провоз.
Глава 4
Когда я на следующее утро вошел в контору, Элси Бранд
сказала:
— Берта рвет и мечет.
— Чего ей надо?
— Тебя.
— Зачем?
— Кража на приеме.
— Я думал, она сама собирается заняться этим, — усмехнулся
я. — Газеты намекают, что была нанята только она.
Элси обычно старается не обсуждать наши с Бертой отношения,
но на сей раз сказала сдержанно:
— Сегодня утром она иного мнения.
— Прекрасно. Отправляюсь к ней.
Я подошел к кабинету Берты, выполнил церемонию стука в дверь
и вошел.
— Боже мой! Ты пришел почти вовремя! — истерически завопила
Берта.
— Что стряслось на сей раз?
— Этот проклятый Будда и духовое ружье.
— Ну и что с ними?
— Мы должны их вернуть.
— А на деле он вовсе не желает их возвращать, — сказал я. —
Если Крокетт получит ружье и Будду обратно, ему придется вернуть страховой компании
девять тысяч долларов.
— Мне он сказал, что хочет их вернуть.
— Так почему бы не вернуть ему их?
— Не гни со мной такую линию. Как ты, черт побери,
собираешься найти эти вещи? Пока ты не втерся в агентство, у меня был
почтенный, заурядный бизнес. Учет векселей, подготовка счетов, проверка
свидетельств.
— И заурядные доходы, — напомнил я.
— После того как ты начал работать на меня по своим методам,
мы приобрели славу сумасшедшего дома.
Я посмотрел на ее кольца с крупными бриллиантами. Берта проследила
за моим взглядом и вдруг оскалилась:
— Ладно, Дональд. Подо мной земля закачалась. Каким образом
ты сумеешь провести подобное дело, не привлекая полицию?
