– В Милане и Женеве, – подсказал Лангер.
– Правильно. Так или иначе, у третьего канала есть источник информации в ФБР, разнюхавший связь с Интерполом, и репортеры просто взбесились. Международный заговор внутри страны и прочая бредятина.
– Что думаете? – спросил Магоцци.
Лангер пожал плечами:
– Те самые убийства Интерпол от порога считал заказными. Шесть за пятнадцать лет – семь, считая Арлена Фишера, – и все вроде бы совершил один киллер из одного и того же оружия. Входит и выходит бесследно, нет ни свидетелей, ни вещественных доказательств, кроме пули в голову.
– Арлен Фишер не получил пулю в голову, – напомнил Магоцци.
– Очень хорошо. Конечно, оружие может бродить по свету и без стрелка – скажем, выбросил пистолет после очередного убийства, потом кто-то его подобрал, – но Интерпол надеется, что стрелок один, а Арлен Фишер убит по неким личным причинам. У наемных убийц нет обычая насмерть замучивать незнакомых людей.
Магоцци кивнул:
– Получается, киллер знал Фишера.
– Теоретически – да. Может, они где-то пересекались, и, если отыскать связь, можно будет вычислить убийцу.
– Постойте, ребята, – изумленно улыбнулся Магоцци, – вы намерены вычислить парня, который находится в международном розыске?
– Здорово было бы, – ухмыльнулся Макларен. – Нас сразу розами закидают. Одно плохо: Интерпол требует ФБР привлечь к следствию. У них большой зуб на того самого киллера. Шеф Малкерсон их притормаживает, пока мы не проверим шестерых заокеанских жертв и не отыщем связь с Фишером. Кстати, – он протянул бумажку Лангеру, – вот та самая фамилия из одних согласных. Я ее определенно не выговорю.
– Может, он понимает английский.
– Что толку, если я не могу его к телефону позвать?
– Ладно, ладно. – Лангер взял листок. – Тогда в Париж звони. Наверняка там из вредности притворяются, будто не говорят по-английски.
– Можно подумать, Макларен говорит по-французски, – хмыкнул Джино.
– Свободно, – улыбнулся в ответ Лангер.
– Не верю.
– Романскими языками я хорошо владею, – пояснил Макларен, – а славянские диалекты сплошная жуть.
Он просеменил к своему столу, принялся нажимать кнопки, набирая очень длинный номер. Джино с Магоцци разинули рты, слушая, как Джонни лопочет на языке, безнадежно непонятном для них обоих.
– Невероятно, – пробормотал Джино. – Я всегда думал, что Макларена взяли к нам просто за смазливую мордашку.
– Кстати, а вы что тут делаете? – поинтересовался Лангер.
Джино и Магоцци угрюмо на него посмотрели. Оба вымотались, пали духом, может быть, были даже немного испуганы вышедшими из-под контроля событиями.
– Не стало еще одного старика, – признался Магоцци.
Лангер опешил.
– Издеваетесь.
– Хотелось бы, – мрачно заметил Магоцци. – Застрелен в собственном доме, восемьдесят семь лет, на руке татуировка.
Лангер со страдальческим вздохом отвел глаза, покачал головой:
– Что за чертовщина у нас тут творится?
– Говорящие головы с телеэкрана тоже интересуются, – проворчал Джино. – Ты смотрел новости в шесть, а нас показывали в десять. Разжевали и выплюнули.
– Мне надо позвонить, – сказал Магоцци, направившись к столу. Джино кивнул, но пошел за ним вместе с Лангером.
– Кто убит? – спросил Лангер.
– Некий Бен Шулер. Слышал когда-нибудь?
Лангер покачал головой:
– Вроде нет.
– Хороший знакомый Мори Гилберта.
Лангер вздернул брови:
– Значит, нашлась ниточка?
– Может быть, самый кончик, но только между Шулером и Гилбертом. Роза Клебер по-прежнему остается загадкой. Мы вчера разговаривали с ее родней, искали какие-то ниточки к Мори, ничего не нашли. Лео сейчас хочет выяснить, знала ли она Бена Шулера. Может, тогда удастся всех вместе связать. – Он взглянул на напарника, который, прижав трубку к уху, покрутил головой, ткнул большим пальцем вниз. – Или не удастся.
Магоцци завершил разговор, подкатился в кресле на колесиках к столу Лангера. Вид у него, вопреки ожиданиям Джино, был вовсе не безнадежный.
– Родные Розы Клебер никогда не слышали про Бена Шулера.
– Я так и понял, – сокрушенно кивнул Джино.
– Но мне кажется дьявольски странным, что в нашу цепочку убийств укладывается каким-то образом дело, над которым работают Лангер с Маклареном…
– Вот этого не надо, – встрепенулся Джино. – Мы и так надрываемся, стараясь связать три убийства, а ты собираешься прицепить к ним еще одно? Слушай, Лео, мы уже об этом думали и в первый же день выбросили эту мысль на помойку. Убийства абсолютно разные, жертвы тоже.
– Джино, они все старики, причем трое, если считать Арлена Фишера, жили в одном районе.
Лангер смотрел на Магоцци, подпирая рукой подбородок.
– Оружие не совпадает. Типы жертв не совпадают. У вас евреи, сидевшие в концлагере, а у нас лютеранин.
Магоцци сморщился и почесал в затылке.
– Знаю. Когда смотришь в целом, видишь четырех стариков, убитых в течение нескольких дней в нескольких милях друг от друга, а когда приглядишься к деталям, все летит к чертовой матери. Получается полный бред. Они похожи настолько же, насколько не похожи.
Лангер нахмурился:
– Когда столько дыр, ничего невозможно связать.
– Понимаю. Просто будем обмениваться информацией, ладно?
Пугающе серьезный Джино прижал палец к губам.
– Знаете, если подумать, мне очень нравится Джек Гилберт в качестве главаря банды международных террористов.
Лангер рассмеялся:
– Джек Гилберт? Ты шутишь.
– Ох, не знаю. Есть в нем что-то весьма подозрительное. Когда услыхал, что Бен Шулер застрелен, так побледнел, что я думал, в обморок грохнется.
– Может, он его знал.
– По его признанию, знал, только тут есть еще что-то. Видел бы ты его, Лангер. Джек Гилберт перепугался до смерти.
24
Марти вошел в свой дом, словно случайно заглянувший туда посторонний. Отсутствовал всего два дня, а кухня уже кажется незнакомой, как будто здесь кто-то другой живет.
Продай дом, Марти. Купи квартиру. Или переселяйся к нам с Лили. Помогай в питомнике.
Не могу, Мори. Это мой дом.
Нет. Это ваш с Ханной дом. Вы здесь жили вдвоем. Теперь тебе надо найти другое жилье, без нее.
Ничего не кончено.
