– Это были хорошие люди, Грейс. Одинокий старик Бен Шулер на Хеллоуин раздавал детям по десять долларов. Ты бы послушала, что соседи о нем говорят. Роза Клебер была любящей бабушкой, обожала родных, кота, сад… Мори Гилберт за день делал больше добра, чем я за всю свою жизнь. Как только мы докажем, что они хладнокровно совершали убийства, то все это сразу забудется.
Грейс раздраженно вздохнула:
– Магоцци, ты не хуже меня знаешь, что люди не всегда такие, какими кажутся. Вдобавок они не убивали невинных. Нацисты плохие люди.
Его несколько ошеломил ее тон – обыденный, деловой, предупреждающий и свидетельствующий о колоссальной разнице между ними, – и сердце у него защемило.
– Знаешь, что хуже всего в плохих людях, Грейс? То, на что они толкают хороших.
Чуть позже, когда они уходили, Грейс придержала Джино в дверях, схватив за руку, и тихо шепнула, глядя вслед направлявшемуся к машине Магоцци:
– Я стараюсь.
Джино не был стопроцентно уверен, что правильно понял, но, когда Грейс на него посмотрела, увидел то, что видел Магоцци, – прекрасную запуганную женщину, которая изо всех сил старается выплыть, и ему стало очень и очень грустно.
Как только они сели в машину, позвонил Лангер по сотовому:
– Мы кое-что обнаружили в доме Шулера.
33
Когда Магоцци и Джино вошли в свой отдел, у длинного переднего стола стояли шеф Малкерсон с Лангером и Маклареном. Джино с восторгом увидел на шефе темно-серый двубортный костюм с огненно-красным галстуком.
– Ох, – весело заметил он, – вы побывали дома и переоделись в костюм для убийств. Высокий класс.
Малкерсон посмотрел на него:
– Я не был дома и не переодевался в «костюм для убийств». На сизый кофе пролил.
Джино по-прежнему улыбался, потому что это, конечно, была чушь собачья. Шеф никогда ничего не проливал.
– Знаете, немногие надели бы такой галстук к такому костюму, побоявшись сходства с тамбурмажором, а вам очень идет.
– Большое спасибо. – Малкерсон отступил от стола, подпуская вновь прибывших детективов поближе. – Лангер с Маклареном доложили мне, что получается. Кажется, они нашли в доме Шулера искомое подтверждение.
Магоцци взглянул на шестьдесят идентичных семейных фотографий в рамках, разложенных на столе.
– Мы их уже видели и тогда еще удивились. Джимми Гримм высказал предположение, что это некий мемориал в честь родных, которые погибли в лагере, а Бен выжил.
Джино нахмурился:
– Не вижу, чем они подтверждают, что Бен Шулер и прочие убивали нацистов.
Лангер взял один снимок и стал вытаскивать из рамки.
– Я тоже признал отпечатки одной и той же фотографии несколько странными, поэтому вынул одну, зная, что люди что-нибудь часто прячут под рамками. Первой осмотрел вот эту. – Он вынул из картонного паспарту фотографию, перевернул, демонстрируя надпись на обороте, сделанную мелким размашистым почерком. – Фамилию не знаю, а место и дата мне точно знакомы.
Магоцци прочитал, прищурившись: «Милан, Италия, 17 июля 1992 года», – и быстро взглянул на Лангера.
– То самое убийство в Милане из перечня Интерпола?
Тот кивнул.
– Мы пока всего шесть просмотрели, и на каждом такая же надпись. Имя, фамилия, место, дата. В одном случае совпадение со списком Интерпола, в остальных – со списком совместных поездок Гилберта, Клебер и Шулера, составленным Грейс Макбрайд. Думаю, обратившись с запросом в полицию упомянутых городов, мы узнаем, что в указанное на снимках время там произошло убийство, может быть до сих пор нераскрытое.
Магоцци оглядел фотографии, за каждой видя труп.
– Господи помилуй, – шепнул он. – Это не мемориал… а трофеи. Каждый новый отпечаток за каждого убитого нациста. У нас тут шестьдесят мертвецов.
– Шестьдесят один, – поправил Лангер. – Шулер не успел отметить Арлена Фишера.
Малкерсон взял снимок, вгляделся в лица людей, умерших более полувека назад.
– Это не трофеи, детектив Магоцци. Дань родным, – тихо вымолвил он. – Ежегодная.
Джино вздохнул, сунул руки в карманы.
– Слушайте, я без того ошарашен, а тут уже свихнуться можно. Из-за родни кого-то шестьдесят лет убивали…
Он оглянулся на Макларена, который вынимал из рамок фотографии, выкладывая в хронологическом порядке на стол. После появления Джино с Магоцци он не произнес ни слова, но вид у него уже был не столь убитый. Сосредоточенный, слегка сердитый, ну и хорошо. От убитых копов, как правило, мало толку.
– Макларен, у Розы Клебер что-нибудь нашел?
– Угу. Тысячу снимков внучек, полный комплект поздравительных открыток, полученных за все время жизни, знаете, как у всякой бабки. Никаких заметок наподобие этих, никакого оружия. Ребята еще там работают. Я вернулся сюда по звонку Лангера.
– Мы от Грейс кое-что получили, – сообщил Магоцци, выкладывая на стол распечатку с именами и снимками офицеров СС и указывая на молодого Арлена Фишера, которого звали Генрихом Ферлагом.
Лангер взял фото, внимательно пригляделся.
– Для кого-то Фишер был ценной добычей. Должно быть, для Мори или для Бена Шулера, раз они при этом зверюге сидели в Освенциме.
– Угу, – буркнул Джино. – Не хочу даже слышать, что он с ними делал, если заслужил подобную смерть.
– Только вот что меня удивляет, – продолжал Лангер, – он ведь десятки лет жил у них прямо под носом. Почему они так долго ждали?
Магоцци пожал плечами:
– Может, только сейчас опознали. Нам пока неизвестно, как они их выслеживали, но, видимо, поддерживали какую-то связь с организацией Визенталя и прочими группами, которые разыскивали Фишера с пятидесятых годов. Или действовали чисто интуитивно. Помните, Фишер жил, можно сказать, затворником, регулярно бывал только в лютеранской кирхе, где едва ли мог встретиться с Мори Гилбертом и Беном Шулером. Может быть, пару недель назад пошел прогуляться, а кто-то из них проезжал мимо. Скорее всего, мы этого никогда не узнаем.
Джино кивнул.
– Значит, в воскресенье вечером Мори Гилберт и остальные проникли к нему в дом. Заранее решили, как с ним поступить, вплоть до того, что колючую проволоку захватили. Может, он начал сопротивляться, пытался бежать… Так или иначе, кто-то запаниковал, выстрелил, пробил артерию, и Фишер мог истечь кровью, прежде чем его к рельсам привяжут…
– Поэтому они стащили скатерку с журнального столика и наложили жгут, – подхватил Лангер.
– Точно. Потом повезли к железной дороге, сделали свое дело, а через несколько часов был убит Гилберт. На следующий день застрелена Роза Клебер, через день Бен Шулер. Может, кто-то из близких Фишера их видел и принялся убирать, чтоб сквитаться.
