Впрочем, десять минут назад он наткнулся на кое-что интересное и теперь барабанил по столу пальцами, с нетерпением ожидая звонка.
– Сукин сын, – буркнул Джино, швырнув трубку. – Брайнердского шерифа два часа нету в офисе, и знаешь почему? Уехал почти со всей полицией округа на озеро вытаскивать провалившегося под лед оленя.
Магоцци взглянул в окно на город, изнывающий от жары.
– У них там лед остался?
– Шутишь? В Брайнерде апрель. Еще целый месяц лед будет стоять. Кроме того, они северней теплого фронта, никакой нашей жары близко даже не видят. Знаешь, что мне это напоминает? Гензеля и Гретель.
[35]
– Растолкуй.
– Ежу понятно. Старая ведьма какое-то время откармливала ребятишек, прежде чем съесть. И эти ребята тем же занимаются. Спасают оленя, чтоб будущей осенью подстрелить, превратить в колбасу. Пока я тут сижу, стараясь раскрыть шестьдесят убийств, они там проводят спасательную операцию.
Возмущенную тираду прервал звонок телефона на столе Магоцци. Он минуту послушал, прижал к груди трубку.
– Кончайте звонить, ребята. Можно взять перерыв.
Через пару минут Лангер, Макларен и Петерсон подкатились к нему в креслах.
– Согласно составленному Грейс списку, Мори Гилберт, Роза Клебер и Бен Шулер несколько лет назад ездили в Калиспел, штат Монтана, но это на фотографиях Шулера не отмечено. Я попросил тамошнюю полицию уточнить. В день приезда туда нашей троицы убийства не произошло, но стрельба была. Какой-то ненормальный старик, живший в лесу со своим взрослым сыном – должно быть, экстремалы, – обратился в больницу с пулей сорок пятого калибра в лодыжке. Копам сумел сообщить лишь одно – к хижине подлетел черный пикап, оттуда кто-то выстрелил в него и в сына, сидевшего на крылечке. Они не разглядели ни стрелявшего, ни номеров машины.
Джино задумался.
– Или разглядели, да не поделились с представителями закона. Никогда не встречал экстремалов, которые ждали бы, когда копы о них позаботятся. Они нас ненавидят.
Макларен тихонько присвистнул:
– Ну, дела. Значит, один остался в живых.
– Возможно. Старик по возрасту подходит. Самое замечательное, что шериф туда съездил, никого не нашел, поговорил с соседом. Получается, отец с сыном пару недель назад отправились в своем автофургоне якобы в Вегас, что соседу показалось несколько странным, поскольку на протяжении двадцати с лишним лет они никогда никуда не уезжали и, насколько ему известно, не увлекались азартными играми.
Лангер поднялся с кресла.
– Номера фургона известны?
– А также имена и фамилии. – Магоцци протянул ему листок бумаги. – Может быть, звякнешь в Вегас, сообщишь номера всем постам, любезно попросишь проверить стоянки? Макларен, передай номера нашим по радио, остальные листают «Желтые страницы» и обзванивают подземные парковки в Миннеаполисе и Сент-Поле.
Брайнердский шериф пробился к Джино между двумя звонками в подземные гаражи и проговорил с ним пятнадцать минут.
– Хорошая новость, – сообщил Джино напарнику, положив трубку. – С оленем все в полном порядке.
– Гора с плеч.
– Плохая новость – шериф до смерти обрадовался, что мы вышли на убийц хозяина пансионата, и до смерти расстроился, слыша, что они сами убиты. Хотел лично им шеи свернуть.
– Знал убитого?
– Знал. Трудяга, соль земли. У старика была жена и два сына, один школу заканчивал, другой учился в колледже в Калифорнии. Через полгода после убийства пансионат накрылся медным тазом, жена покончила с собой.
– О боже…
– Дальше хуже. Парнишка, учившийся в колледже, погиб в автокатастрофе по дороге на похороны матери.
Магоцци вытаращил глаза:
– Ты это сам выдумал?
– Хорошо бы. Так или иначе, у младшего сына случился после этого нервный срыв, и он уехал к каким-то отцовским родственникам в Германию.
– В Германию?
– Именно. Просматривается явная связь со всей этой нацистской белибердой. Шериф обещал переслать нам бумаги по факсу. – Джино со вздохом оттолкнул блокнот. – Только знаешь что? Пускай тот старик был последней скотиной, а жена и дети при чем? В чем они виноваты? Начинаешь задумываться, понимали Мори с приятелями, что творят?
Магоцци думал о шестидесяти фотографиях, о детях из шестидесяти семей, которые, может быть, даже не знали, что папа был нацистом, только знали, что это их папа.
– Есть какие-то координаты уцелевшего сына?
– Больше того. Он вчера сам шерифу звонил. Они как бы сблизились после случившегося кошмара и до сих пор связь поддерживают. Шериф мне номер дал. Думаешь, надо связаться?
– Пожалуй. Просто проверим, на месте ли он, чтоб вычеркнуть из списка.
Джино потянулся к телефону.
– Ох, счастливый денек!
Тучи за окном разбухали, надвигались, темнели. Лангер встал из-за стола и включил свет.
37
Марти было тяжело покидать детскую спальню Ханны. Хотя от жены ничего уже в комнате не осталось, он смотрел на стены, на дверную ручку, на старые волнистые оконные стекла, зная, что она тысячи раз видела то же самое, и, куда бы он ни шел, она шла перед ним. Но, сунув обратно в ящик 45-й калибр Мори, он больше не чувствовал рядом ее присутствия. Словно она увидела пистолет, поняла, что с ним связано, и навсегда отсюда исчезла.
После этого он долго сидел на полу, скрестив ноги, с опустошенной душой. Пришлось включить свет, чтобы закончить сборы, а потом выключить, спускаясь вниз по лестнице, оставляя за собой погруженную во мрак комнату.
Лили сидела одна в гостиной с сурово застывшим в свете настольной лампы лицом. Смотрела бейсбольный матч с выключенным звуком. Внизу экрана бежала строчка прогноза погоды рядом с миниатюрной картой штата. Почти каждый округ окрашен в оранжевый цвет.
– Где Джек и Беккер? – спросил Марти.
– В теплицу пошли. Джек там свои вещи оставил.
– Давно ушли?
– Когда ты поднялся наверх.
Марти взглянул на часы и нахмурился, припоминая, во сколько пошел в душ и начал собираться.
– Они там уже около часа, – подсказала Лили. – Тебя долго не было, Мартин… Куда ты?
– За Джеком. Перед уходом хочу поговорить с ним пару минут.
– Поговоришь в машине или в отеле.
– Не сердись, Лили, но если он что-то знает об убийце Мори, вряд ли станет при тебе говорить.
– А с тобой разговорится? – хмыкнула она.
– Думаю, у меня теперь есть рычажок.
