— Раш, привет, дружище. Как ты?
— Что хорошего? — спросил Раш, передавая ему весь пакет.
— Ничего… знаешь… все как обычно.
— Думаю, может, заморишь червячка?
— Помираю с голоду. Спасибо, — сказал мужчина. — Кто твоя хорошенькая подружка?
— Это Джиа.
— Привет! — Я помахала рукой.
Раш залез в бумажник и протянул своему приятелю стодолларовую купюру.
— Обещай, что не потратишь на выпивку.
— Ты же знаешь. Обещаю.
Раш поднес к глазам два пальца, потом перевел их на этого парня.
— Слежу за тобой, Томми. Береги себя, ладно?
— Это по-настоящему здорово, — прошептала я на обратном пути.
Подождав, пока мы не отошли на достаточное расстояние, чтобы нас не услышали, он сказал:
— Давным-давно я решил, что лучший способ смыть отвращение, которое я чувствую к жадности своей семьи, это благотворительность. Каждый раз, когда приезжаю на обязательную встречу в город, стараюсь помочь кому-нибудь. Так полегче становится.
— Это же очень здорово!
— Да нет. У меня есть средства. Даже не почувствую убытка. Было бы здорово, если бы я принес какую-то жертву. А тут не похоже, чтобы я отдал последнюю рубашку.
— Вот и не согласна. Намерение имеет значение, не важно, сколько у тебя денег. Ты хороший парень, Раш. И ты бы отдал последнюю рубашку, если бы потребовалось. Я недолго тебя знаю, но не сомневаюсь, что именно так ты бы и поступил.
Уши у моего собеседника начали краснеть. Кажется, Раша смущают комплименты в его адрес.
Он на мгновение остановился.
— Ты хочешь куда-нибудь зайти, прежде чем вернемся?
Почувствовав усталость, я обратилась к своему спутнику:
— Думаю, пора домой. Нужно сегодня вечером заняться книгой.
Не успели мы тронуться в путь, как Раш вдруг спросил:
— Как продвигается? В смысле книга?
— Если честно… не могу кончить. — Я вздохнула.
Уголок его рта дрогнул, Раш заметно напрягся.
— Что с тобой?
— Ты сказала «кончить». На мгновение потерял способность мыслить.
— Совсем забыла, что должна быть осторожна со словами в твоем присутствии. — Я подмигнула.
— Если серьезно, — произнес он, — почему, как думаешь, тебе сложно сосредоточиться?
— Не могу перестать сомневаться в себе. Обдумываю каждое слово и бесконечно стираю написанное. Это ужасно.
— Почему бы тебе не попытаться писать так, будто никто никогда это не прочтет? — Раш потёр подбородок. — Просто пошли все к черту и перестань обдумывать то, что выходит из-под пера. Держу пари, что, прочитав через некоторое время написанное, убедишься, что все не так уж плохо. Иметь что-то на бумаге лучше, чем ничего.
— Итак, представить, что никто никогда не увидит написанное… — произнесла я, обдумав его совет.
— Ну да. Перестать думать слишком много… просто продолжать… идти вперед. Отложи беспокойство на потом. Записывай первое, что придет в голову, и доверяй инстинкту. Пожалуй, ты самый строгий судья по отношению к себе, чем кто бы то ни было. — Раш подтолкнул меня плечом. — В конце концов, кого волнует, что подумают люди? Пиши, что тебе нравится. Клянусь, что в итоге и остальным понравится.
— Попробую применить этот подход, — кивнув, согласилась я.
Прокрутив в голове слова Раша, я заметила:
— Однако довольно забавно слышать подобный совет от тебя, не находишь?
— Что тут забавного?
— «Кого волнует, что подумают люди?» И это говорит парень, который боится встречаться с подчиненной от страха перед тем, что о нем подумают?
Слегка разозлившись, он замедлил шаги.
— Дело не в том, что подумают люди, а в принципе. Собственник не может встречаться с подчиненной. Это неэтично. К тому же эта фигня может привести к судебному процессу, а такая головная боль, черт подери, мне совсем не нужна.
— А спать со мной в одной постели нормально?
Мой вопрос разозлил его еще больше.
— Нет, ненормально. Это была ошибка.
И тут вопрос, который все время вертелся на кончике языка, сам собой соскочил с него:
— Что, если я найду другую работу? Это поменяет положение вещей?
Казалось, он не знал, как ответить. Собравшись с духом, я ждала, ведь его реакция могла изменить ход игры, раз и навсегда обнаружить его истинные чувства.
Раш полез в карман за сигаретой. Похоже, он делал сознательные усилия, чтобы не закурить, пока я не довела его до этого.
— Мне нравится проводить с тобой время. Но я неподходящий парень для тебя, Джиа. — Пока Раш произносил эти слова, в его взгляде читалась неподдельная боль.
— Так значит, тот факт, что ты мой босс, роли не играет? Это ненастоящая причина, почему мы не встречаемся?
— Это не единственная проблема, да… но причина во мне, не в тебе.
— Причина во мне, не в тебе… — Я закатила глаза, — как оригинально! Пожалуй, включу это в свою дурацкую книгу.
Похоже, мой маленький допрос разозлил Раша больше, чем я предполагала, потому что весь оставшийся до гаража путь он хранил молчание.
Раш не нарушил его, и когда мы сели в машину, и когда выехали на трассу, зато продолжал бесконечно пускать клубы дыма.
Я уже кляла себя за то, что затронула тему наших отношений. Раш ясно обозначил свои намерения, и мне следовало принять их. Правда, я все же не могла принять до конца тот факт, что он не хочет большего. Не была в состоянии полностью в это поверить. Ведь этого парня очевидно тянуло ко мне, он опекал меня. Раш опасался чего-то? Или просто не был заинтересован в отношениях? По сути, это не имело значения. Как только он затянул старое «дело не в тебе, а во мне», все было кончено.
Выносить молчание дальше стало не под силу, поэтому я прервала его:
— Ты обещал на обратном пути поиграть в к счастью/к несчастью.
— Да? Ну… сейчас не в настроении.
— О’кей… — Я проигнорировала его слова. — К счастью, один из нас не может злиться долго и знает, как растопить лед.
Раш искоса посмотрел на меня и удивил, начав подыгрывать:
— К несчастью, Джиа решила растопить лед, напомнив об этой дурацкой игре.
Он потряс головой и выпустил дым в окошко автомобиля.
— К счастью, Джиа не очень обидчива, поэтому она не расстроилась, когда кто-то назвал ее игру глупой.
— К несчастью, думаю, что на самом деле Джиа принимает некоторые ненужные вещи близко к сердцу.
