— Я об этом и не думал.
Бюлль потряс плечами.
— Я горжусь. Горжусь тобой, за то, что ты показал свою человечность. Ты — думающее существо, у тебя есть мораль. И поэтому тебя стоит сохранить. — Он улыбнулся. — Ты — один из нас. Ты просто не знал об этом.
Грохот двери, и скрип колесиков об пол. Кафа катила инвалидную коляску, в которой сидел Номан. Его изуродованное лицо поддерживал подплечник, и он, прищурившись, смотрел своим полуоткрытым глазом. Кафа резко остановилась, увидев их. Изувеченного великана, стоявшего на коленях перед Фредриком, шприц в руке Фредрика и качающегося самодовольного старика.
— О боги. Что, ради всего святого, тут происходит?
— Мы тут просто болтаем, — с легкостью ответил Бюлль. — О том, что стоит сохранить. Правда, Рубен?
Не ответив, статс-секретарь занял место у стены.
— Сохранить, — фыркнул Фредрик. — С помощью разработки оружия массового поражения. Нарушения международных законов и соглашений. Проводя тайные операции, угрожая людям, чтобы они молчали и лишая жизни тех, кто отказывается повиноваться. — Он сплюнул на пол. — Ты просто слеп, если считаешь, что у нас есть что-то общее.
Бюлля, кажется, эти обвинения никак не задели.
— Ты напоминаешь мне твоего оцта. Хороший глава лаборатории. Исполнительный идеолог. Но когда кончилась холодная война, он ждал приказа сворачивать деятельность. Он не мог поднять взгляд. Не понимал, что маятник повернулся. Сегодня мир, а завтра война. Кража тех документов была серьезным преступлением. Если бы он этого не сделал бы, твой сын остался бы в живых.
Эти слова как ножом резанули Фредрика, разбередив рану в глубине души. Как отец мог поступить так чудовищно неосторожно? Неужели он не понимал, к каким последствиям это приведет? Спрятать бумаги в ячейке, оставив работу потомкам? Своему единственному сыну?
— Я вижу, что ты злишься, — сказал Бюлль. — Гнев — это полезное чувство. Оно показывает нам, кто мы такие. Что для нас важно.
Фредрик тяжело моргнул.
— Нет, — медленно проговорил он. — Это не так. Мой отец мог оказаться мешком дерьма, уж поверьте. Но это неважно. Кен Бейер никого не убивал. И не принимал решение поджигать мою квартиру. Вы несете ответственность за смерть Фрикка. Можешь сколько угодно заниматься самообманом, если тебе так проще жить, но кровь моего сына на ваших руках. И ни на чьих больше.
Бюлль оценивающе посмотрел на Фредрика, подняв руки, словно чтобы показать, что Фредрик ошибается.
— Самообман, — произнес он. — Это слово обычно звучит, когда разговор подходит к концу. А мы действительно близимся к концу, Фредрик. Как ты наверняка понимаешь, у нас шаткая позиция. Пока ты жив, ты угроза для нас. Для меня и «Организации». Так что переговоры окончены.
— Пистолет, — крикнул Фредрик Кафе. — Я прикрепил его под стол! — Кивнув в сторону стола с газовым баллоном, полицейский почувствовал, как его жестко схватили за руку, держащую шприц. Большой палец сковало, и Стаффан Хейхе кинулся вперед. Канюля выскочила из его шеи и потянула за собой Фредрика. Стол с грохотом перевернулся, и Кафа выругалась, пытаясь достать пистолет, который он прикрепил к ножке стола. Великан схватил его, пытаясь прижать к полу, и тут Бюлль громко сказал.
— Я пристрелю этого урода.
Хокон Бюлль посмотрел на Кафу и пистолет, который она держала в руках, и сильнее прижал дуло револьвера к виску Номана.
— И на этот раз никаких резиновых пуль.
Раздался глухой звук — Кафа бросила оружие на землю.
Глава 108
— Что вам нужно? Что вы сделаете с моим мальчиком?
Кафа тихо заскулила. Она сидела на коленях с руками за головой, одетая в одни штаны и спортивный топ Фредрик стоял в той же позе. Рана на плече мозжила. Форменная куртка Кафы, их пуленепробиваемые жилеты и все содержимое карманов валялось на полу. Стаффан Хейхе грубо обыскал полицейских и сорвал с них одежду до пояса. Потея и дрожа, великан, согнувшись, стоял в паре шагов от них. Пистолет Фредрика он направлял прямо ему в грудь, смотря полным ненависти взглядом. В носу стоял запах горелой ткани и кожи.
Подойдя к лежавшему на полу газовому баллону, Хокон Бюлль зашипел. Пнул его.
— Так я и думал, — задумчиво протянул он. — Я предполагал, что ты где-то тут спрятал свой пистолет. А он мне нужен, понимаешь? Ты же как-никак убийца премьер-министра. Человек, убивший главу нации, после чего сбежавший и убивший свою верную напарницу на проселочной дороге вдали от людей. А потом убивший себя своим же пистолетом. Вот каким тебя запомнят. — Он посмотрел на часы. — Кит скоро приедет с машиной. А пока что нам остается только ждать.
— Почему я? — тихо спросил Фредрик.
Бюлль убрал револьвер в карман и снял пиджак. Подмышками на рубашке виднелись большие пятна пота.
— Фредрик, ты должен понять, что дело не в тебе. Ты тогда только что закончил расследование. Было легко предугадать, что ты, учитывая твое звание старшего офицера, сыграешь ключевую роль и в этом расследовании. Изначально мы хотели только наблюдать за тобой, поэтому установили программку на твой мобильный. Если бы ты подобрался к нам слишком близко, мы бы повели тебя по ложному следу. Очернили тебя, если бы потребовалось. Вот почему нам был нужен героин с твоими отпечатками. — Он говорил так же рассудительно, как и тогда в кабинете министра финансов.
— Но когда Симон Рибе пошел войной на Ветре, тем самым подвергнув всю «Организацию» опасности, я начал думать, что, возможно, тебе отведена более важная роль. Ты уже успел нас удивить, когда нашел ту флешку. Мы просто чуть подкрутили доступную нам информацию. Мы провели тебя к башне и американскому послу. Спасли тебе жизнь, когда Рибе приказал тебя убить. Отвели тебя к банковской ячейке, убрав из папки последнюю страницу.
Свернув свое пальто, Бюлль положил его рядом с Андерсеном. Статс-секретарь спустился вниз по стене. Он закрыл лицо руками — кажется он рыдал.
— Ты был мышью в лабиринте, Фредрик. Нужно было только правильно разложить приманку. Ведь ты Странник. Бесцельно бродишь по жизни, ища ее смысл после смерти сына. Мы дали тебе цель и смысл. Мы показали тебе, что на самом деле случилось с Фрикком. — Он положил жирные пальцы на подбородок. — Вообще-то я преподнёс тебе возможность отомстить за сына. Раз ты все равно сейчас умрешь, думаю, ты чувствовал бы себя лучше, если бы все-таки совершил тот выстрел.
Бюлль обернулся к Кафе.
— Так, как сделала она. Я стоял в лесу и за всем наблюдал. — Бюлль попытался встретиться взглядом с Кафой, но она уставилась в пол. — А ты спрашивал у себя, выстрелила бы она, если бы пуля была из свинца, а не резины? Наверное, надо было Икбаль поставить на той башне за винтовку. — Бюлль подошел ближе, и Фредрик учуял запах лосьона после бритья и пота.
— Но… откуда вы узнали о банковской ячейке? Откуда вы знали, что документы не сгорели?
